Самая длинная ночь

– Но у меня масса недостатков! Я ненавижу сандвичи с огурцами, привыкла заваривать чай прямо в чашке, не люблю гладить и говорить о хозяйстве.

– Отлично. То, что нужно.

– Еще я люблю полевые цветы и ненавижу цикламены… Перестань на меня пялиться в зеркало, и смеяться тоже перестань! Ты заигрываешь! Ничего не выйдет!

– Ну так и беспокоиться не о чем. И я не смеюсь, просто подвожу итоги. Ты необыкновенно красива, добра, заботлива, прямолинейна, искренна, остроумна, честна. Ты любишь детей и не любишь нечестность… Одним словом, я понял, что могу тебе доверять. Мама поймет и оценит тебя точно так же, как это сделал я. Конечно, кое с кем возникнут трудности…

Машина затормозила у ажурных ворот, потом аккуратно заехала во двор. Широкая дорожка была посыпана ослепительно белым песком, прямо перед просторным мраморным крыльцом журчал фонтан.

Против воли Джессика представила, как Арман привозит ее сюда в качестве своей молодой жены. Как вводит ее в этот дом в качестве хозяйки…

У Франсуа был прекрасный дом, любящая семья, деньги, будущее. Но он сбежал в Штаты. Почему?

Ажурные ворота медленно закрылись, и Джессика поежилась, внезапно ощутив себя пленницей.

– Как их открыть, Арман?

– Пультом. Если будешь пользоваться машиной, дам тебе отдельный. А так… есть калитки в ограде, домофон на воротах.

– То есть… я смогу выходить?

– С кем-нибудь – конечно.

– Зачем мне охрана?

– Ты можешь захотеть сбежать вместе с Элль.

– Я никогда так не поступлю! Погоди, то есть я буду здесь в заточении? Я так и знала, что это ловушка!

Арман развернулся и с укором посмотрел на нее.

– Ты совершенно свободна и можешь делать все, что тебе заблагорассудится. Единственное, о чем я прошу, так это о сопровождении. В остальном… Я не тюремщик. Ты вообще-то за кого меня принимаешь?

– Понятия не имею! И очень хотела бы знать.

– Так узнавай побыстрее. Меня твои обвинения уже… Ладно. Осмотрим дом попозже, ладно? А теперь давай быстренько в детскую, пока Элиза смотрит на меня благосклонно.

– Наверное, надо предупредить твоих домашних?

– Я это уже сделал. Все знают о проблемах девочки, потому нас никто и не встречает. Итак, мисс Лидделл, будьте нашей гостьей. Добро пожаловать в Шато Руайя!

Джессика отчего-то вспыхнула и торопливо вышла из машины. Вокруг стояла удивительная тишина, только журчала вода в фонтане, да пели птицы. Шиповник неистово обнимал мраморные колонны при входе, и весь дом напоминал сказку о спящей принцессе.

– Удивительно, здесь очень красиво, но нет ни одной клумбы!

– Этим занимается мама. Она ненавидит геометрические узоры и травку по линейке. У нас нет ни одного газона.

– Думаю, твоя мать мне понравится.

– Я же говорил. Она придет попозже, когда ты разместишься. Тем более, вчера у нее был тяжелый вечер.

– Но…

– Потом. Помоги мне.

Арман осторожно распахнул дверцу лимузина и отступил в сторону. Элисон насупилась и исподлобья посмотрела вокруг – но в следующий момент сама вышла из машины и медленно пошла по песчаной дорожке к дому.

Оробела она только в великолепном холле, где на мраморном полу валялись волчьи шкуры, а по стенам висели охотничьи трофеи вперемешку со старинным оружием. Здесь девочка вцепилась в руку Джессики, и они уже вместе поднялись по широкой деревянной лестнице на второй этаж и свернули в коридор, опоясывающий весь дом. Джессика даже съежилась под впечатлением, которое производил дом. Безмолвный, величавый великан, помнивший, вероятно, прапрадедушку Армана, когда тот был в возрасте Элли.

Когда они сворачивали в коридор, девушке показалось на миг, что внизу в холле мелькнула какая-то тень, но, обернувшись, Джессика ничего не увидела.

Она брела за Арманом и тосковала. Перед самой собой не было причин притворяться. Джессика Лидделл страстно желала этого мужчину, пожалуй, даже была влюблена в него, но совершенно точно – особенно в этом доме – понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Она не должна подпускать к себе Армана Рено и на пять шагов, а гормоны… ну что гормоны, гормоны успокоятся. У них не будет другого выхода.

Правда, учитывая, что теперь они снова будут жить в одном доме, гормонам придется трудновато.

– Это детская. Входи.

Арман улыбался: светло, радостно, победно. Для него все самое главное уже произошло. Золотая Элль вернулась домой.

Стараясь не трястись, как осиновый лист, Джессика прошла в бело-розовое очарование комнаты и огляделась, изо всех сил храня небрежно-скучающее выражение на лице, хотя больше всего ей хотелось завизжать от восторга и начать играть во все эти пушистые и невообразимо симпатичные игрушки, катаясь прямо по нежному розовому ковру с вытканными на нем желтыми звездочками, месяцем и симпатичными мышатами.

– Неплохо. Только нужна другая кроватка.

– Знаю. Просто не было времени купить. А в этой она спала, когда приезжала в прошлый раз…

Арман осекся, замолчал, взглянул на напряженную фигурку Элли. Джессика тронула его за руку.

– Тебе лучше выйти… на первое время.

– Разумеется, конечно!

Когда он ушел, Элли явно расслабилась. Очень внимательно и серьезно оглядела комнату.