Самая долгая ночь

— Думаю, тогда на поле нас выдала она, — сказала Река. Впрочем, на лице ее, насколько Маус мог судить, читалось сомнение. — Незадолго до того, как ты прилетел, Аннье арестовали, однако спустя несколько часов выпустили. По ее словам, полиция якобы ошиблась. Но я в этом не уверена, мистер Вайс. Возможно, она рассказала полиции о нас о том, что вы должны прилететь из Англии.

— Так, значит, она настучала? — спросил он, но ответа на свой вопрос не получил. — То есть она предательница? Ты уверена?

Река покачала головой.

— Нет, не уверена.

— Ты видела, как она пела немцам?

— Пела?

— Ну, рассказывала, — вновь был вынужден пояснить Маус, а про себя подумал: предательница. Стукачка. Совсем как Кид Твист. Жаль, здесь нет гостиницы, из которой можно было эту Аннье вышвырнуть.

Но Река покачала головой.

— Нет, хотя я проследила за ней.

Их нагнала ватага голландских детей, и Река вновь взяла его за руку, давая знак, мол, иди вперед. Дорога вскоре перешла в улицу, отдельно стоящие дома уступили место целому их ряду, магазинам, а редкая телега на сельской дороге — оживленной мостовой и велосипедам. Еще пятнадцать минут, — и им в ноздри ударил запах рыбы и моря, и после того, как Река уточнила у какого-то старика дорогу, они вступили в район прибрежных складов. Впереди замаячили краны, и они, обогнув последний угол, вышли к пристани. Рыбацкие лодки рядами качались на волнах, привязанные веревками к бетонному причалу словно припаркованные автомобили.

— Вот, — сказала Река, когда они прошли вдоль всего причала, а затем повернули и прошагали полпричала назад, и указала на лодку, на носу которой было написано «Рози», большие черные буквы на фоне выцветшей оранжевой краски. С мачты свисали потемневшие от времени сети, на корме — крошечная квадратная рубка. Лодка была небольшой, футов тридцать-тридцать пять в длину.

— Оранжевая краска. Видишь? — спросила Мауса Река. — Это знак. Оранжевый — это цвет Голландии. Владелец лодки — патриот или себя таковым считает. Скорее всего, он согласится взять твои деньги.

Перед лодкой на бетонной ограде сидел мужчина с седой бородой и курил сигарету. Он был высокий и крупный, что бросалось в глаза даже несмотря на то, что он сидел. Зеленая куртка с трудом сходилась на широкой груди и трещала в плечах. На коленях у него лежала сложенная сеть, починкой которой он, судя по всему, занимался.

Река подошла к краю причала и негромко обратилась к мужчине по-голландски. Тот поднял глаза, затем встал, хотя лицо его ничего не выражало. Река опять что-то сказала ровным, спокойным тоном. Маус сумел разобрать лишь одно слово «geld», которое, по всей видимости, означало то же, что и в немецком. Волшебное слово. Услышав его, крупный мужчина слегка улыбнулся в густую бороду. Бросив сигарету в воду, он шагнул на причал, взял в свою огромную лапу обе руки Реки, и они вдвоем, о чем-то быстро переговариваясь, поднялись на борт лодки. Маус последовал за ними к рубке на корме.

Внутри крошечного помещения, такого тесного, что он едва не задел бедром руль, Маус постарался «прощупать» глазами голландца. Тот был как минимум фунтов на пятьдесят тяжелее его, руки большие и загрубевшие, в уголках глаз залегла сеть глубоких морщин. А еще у него была дурацкая привычка моментально отворачиваться в сторону, стоило заглянуть ему в глаза, которая показалась Маусу подозрительной.

— En hoeveel gaan jullie mij kiervoor betalen?[8] — сказал великан-голландец. Маус расслышал слова, однако не понял их смысла. Но в следующий момент Река уже наклонилась к нему и шепнула на ухо по-английски:

— Я сказала ему, что ты английский летчик. Твой самолет был сбит, и ты спрыгнул на парашюте. Ты якобы хочешь вернуться домой. И еще я сказала, что в Англию хотят попасть и другие, причем, много, очень много людей. Что это голландцы, которые не хотят попасть на принудработы, и те, кто хотел бы вступить в британскую армию. Понимаю, звучит не слишком убедительно, но не могла же я ему сказать, что лодки нам нужны для… — она не договорила. — Не знаю, как бы он это воспринял. Он спрашивает, сколько ты готов заплатить. По-моему, за деньги он это сделает, если сумма его устроит. Что мне сказать ему?

— В одну лодку они все не поместятся. Ты сама говорила, что их будет около тысячи. Как ты рассчитываешь втиснуть тысячу человек в крошечную лодку?

— Под палубой, в трюме есть место, там можно стоять. У мистера Бурсмы есть еще одна лодка, но думаю, что нам понадобится как минимум три других. Возможно, он знает других капитанов, к которым можно обратиться. Но вы не ответили на мой вопрос, мистер Вайс. Сколько вы готовы ему заплатить?

— Он говорит по-английски? — спросил Маус.

Река перевела его вопрос капитану. Тот ответил на голландском.

— Немного. Совсем чуть-чуть, — вновь перевела она.