Самая древняя сила

Опустив лишние подробности, Астра принялась рассказывать о встрече с Анитой, потом перешла к трагической истории Мораса Аронда, приведшего его в братство Пери и связавшего с Давпером на долгие годы. Брис слушал поначалу неохотно, облизывая мокрые от вина губы и разглядывая грустными глазами госпожу Пэй. Однако история капитана постепенно тронула его, и до самого конца франкиец слушал ее уже с истинным участием, иногда останавливая Астру и выведывая разные подробности.

- Тебе обязательно нужно разыскать Аниту. Помириться с ней, шет порви. Она страдает из-за случившегося на Карбосе. Нужно, Голаф! - настояла Астра, теребя его рукав. - Вспомни, как ты кричал тогда в храме и какие слова про нее говорил. Ты чуть ли не смерти желал ей! А она такого не заслужила.

- Хорошо, я подумаю, моя заботливая госпожа. Еще будет время, - он кивнул головой, и поднял взгляд к мэги. - Лучше бы о себе рассказала. Ведь ты меня тревожила все это время. Слишком. Словно незаживающая рана.

- Да-а? - Астра прищурилась, играя в руке пустой кружкой. - И где же Плащ Обольщения, господин Брис?

- Его вечером принесут или завтра. Но, клянусь, я купил его, надеясь когда-нибудь укрыть им твои плечи и доставить тебе радость.

- Ты врешь. Бесчестно мне врешь. Придумал про плащ, чтобы заманить меня в свою неубранную нору, - Астра встала и отошла к окну. - Ладно, Голаф, я не сержусь. Тот плащ - слишком дорогая штука. Я рада тем, что увиделась с тобой, а сейчас мне надо идти.

- Где ты остановилась? Дом Варольда, говорят, сгорел, - он подошел сзади, положив ей руки на талию - она не вырывалась, как обычно, и Брис поймал губами ее темный с позолотой локон.

- Не скажешь? - снова спросил рейнджер, после нахлынувшего вдруг молчания.

- Пока не скажу. Пожалуйста, не надо меня искать. Не думай, это не каприз - Изольде, мне и отцу приходится скрываться по некоторым серьезным причинам, - мэги повернулась к нему, усаживаясь на подоконник. - И пока не спрашивай о них ничего.

- Астра, - он на миг задержал дыхание и коснулся ее живота. - Ты говорила, что ребенок может быть моим. Это правда? Ты думаешь, что он мой?

- Надеюсь, что так. Прошу даже Раю, чтобы он оказался твоим, - Астра прижала его большую ладонь своей.

- Я хочу, чтобы в тебе росла частица меня. Ты лучшая из всех известных мне женщин. Никогда мне не встретить даже чуточку похожую на тебя, - он потянулся к ее губам с поцелуем. Астра ответила, ощущая вкус его языка и тихое тепло руки, проникшей под складки ткани.

- Моя бесценная принцесса волшебства, не прогоняй меня, - прошептал он, отрываясь на миг и снова привлекая дочь Варольда к себе.

Поясок с нефритовой пряжкой упал со стуком на пол. Астра несколько минут боролась с руками, ласкавшими ее обнаженные бедра, сминавшими небрежно юбку и поднимавшимися выше.

- Шет тебя! Шет, - выдохнула она от его смелого и жгучего прикосновения. Уронила голову на плечо Бриса, впилась в него губами. - Я тоже думала о тебе.

Рейнджер подхватил ее и понес через комнату. Опустил на кровать, сдергивая шнуровку на платье. Астра отвернулась к стене, позволяя ему снять остатки одежды.

- Ты обманул меня. Заманил обещанием плаща, - тихо проговорила она.

- Плаща Обольщения, - Голаф навис над ней, накрывая ладонями заостренные груди.

- Плаща совращения, - Астра обняла его за шею, привлекая к себе.

Он медлил, любуясь линиями ее гибкого тела, глазами, похожими на капли прозрачного пьяного эля, так волшебно мерцающие под длинными ресницами. Потом обрушился, и мэги застонала от сумасшедшего порыва франкийца, ощущения наполнившего ее до глубин. Свет будто померк, следом исчез окружающий мир. Госпожа Пэй чувствовала только могучее тело своего любовника, стремящегося слиться с ней, выплеснуть всю силу страсти, скопившейся после их долгого и горького расставания.

Когда Брис повалился на спину, тяжело дыша, Астра повернулась к нему, потянув на себя смятую рубашку. Они лежали неподвижно, мокрые, пьяные друг от друга. Голаф играл завитками ее волос и думал, как восхитительно добра стала к нему судьба и лукавая богиня Рая. Астра положила голову ему на грудь, перебирая пальцами скрюченные волоски и касаясь языком соленой кожи. Потом легла сверху, разглядывая лицо рейнджера, темно-синие, словно ночной лес глаза, нос с маленькой горбинкой. Провела пальцем по выпуклым, покрытым короткой щетиной скулам, больно и приятно покалывавшей ее.

- Что это, Голаф, - спросила Пэй, разглядев на его шее продолговатые багровые отметины.

- Это… не знаю. А что там, - он погладил ее между бедер, стараясь отвлечь и снова разжечь страсть.

- Не ври. Это следы чьих-то бесстыжих губ. Так? - она села на него верхом и прижала руки франкийца к своей горячей груди.

- Там могут быть следы твоих губ, которые я очень люблю.

- Да не ври ты. И не бойся - я не ревную. Подумаешь, если их оставила тебе какая-нибудь пьяная девка. Ты же ее больше не увидишь, - мэги опустилась, извиваясь и едва касаясь его тела. - Мне хорошо с тобой. Честное слово, Голаф.