Самая легкая лодка в мире

Акимка вынесла лодку на широкий солнечный луг, и мы увидели на берегу кусты козьей ивы, за ними – забор и где-то неподалеку за забором – крышу, крытую еловой щепой. Меж кустами козьей ивы бродили козы с козлятами.

Но ни забор, ни крыша, ни козы не удивили и не напугали нас.

На мостках, которые спускались к воде, стоял странный человек и приманивал нас издали пальцем.

– Эй! – покрикивал он. – Давайте сюда! Я уж вас жду-жду, никак не дождусь.

– Только не пугайся, – шепнул капитан, и я не напугался, не выпал из лодки, я стал шарить в рюкзаке в поисках малосольного огурца.

Перед нами на берегу Акимки стоял на мостках художник Орлов.

Глава XXIV Сила малосольных огурцов

Если б не малосольные огурцы, я, наверно, с ума бы сошел.

В кармане рюкзака нащупал я огурец, данный нам кумом Кузей, вытащил его и откусил с хрустом.

– Оставь огурчика! – кричал Орлов, к которому мы неминуемо приближались. Удивительно, как это он издали разглядел, что я ем.

Нос лодки уткнулся в песок, я вылез на берег. Мы обнялись, мешая огурцу.

В жизни я и прежде не раз полагался на малосольные огурцы. В печали и в радости огурец был мне верный товарищ, помогал найти себя, принять решение.

Стоит порой в минуту колебаний откусить огурца – и вдруг просветляется взор. Если есть в голове твоей усталая мысль, если есть на душе тревога и туман, огурец всегда отведет ее, сгладит, оттянет. Малосольный огурец оттягивает.

Полупрозрачный, пахнущий укропом и окрепшим летом, совсем немного соли добавляет он в нашу жизнь, но облегчает душу.

О, лекарственный!

Капитан-фотограф выудил из рюкзака еще пару огурцов, сунул огурчик Орлову, и с минуту мы трое хрумкали, разглядывая друг друга.

Я молчал, ожидая, когда прочистятся мозги, когда начнет действовать целебная сила огурца. Но мозги не прочищались, а вся сила малосольного снадобья ушла на то, чтоб немного меня успокоить.

Я глядел на Орлова, я глядел на старого друга, узнавая родное московское лицо. Вот – нос, вот – бледный глаз, вот и орел усов расправляет крылья. Боже мой! Московское лицо! Откуда оно взялось?

Нет, никак не могло оно, московское лицо, оказаться здесь, неподалеку от Илистого озера. Оно осталось далеко-далеко, там, в нормальном мире, и никакой огурец не в силах был объяснить его появление.

Между тем огурец капитана оказался мощней моего. Засосав препарат вместе с хвостом, капитан хлопнул Орлова по плечу.

– Орлов, – удивленно сказал он, – ей-богу, это Орлов!

– Конечно, Орлов, – сказал Орлов. – А кто же еще? Конечно, это я – Орлов.

– А откуда ты взялся?

– Из Москвы, откуда же еще… Решил вас догнать.

– Да как же так? – продолжал капитан. – Как же это «нас догнать»? Догнать-то ведь нас невозможно.

– Почему это невозможно? – хмыкнул Орлов. – На автобусе я доехал до Керосинова, ну а уж оттуда до Коровихи пешком…

– Автобус, – повторил капитан и потер лоб, мучительно вспоминая, что означает это слово. – Непонятно, – сказал он, обернувшись ко мне. – Автобус…

Я молчал, цепляясь за огурец. Никакой автобус на свете не мог привезти сюда Орлова, и все-таки Орлов стоял передо мной и говорил:

– Чего ж тут непонятного? В Керосинове все знают, что два каких-то типа по болотам лазят. Я и пошел в Коровиху, а Кузьма Макарыч сказал, что вы поплыли на Илистое. Тогда я и решил вас перехватить, и Кузьма Макарыч привел меня сюда, к шурину своему. Это ведь дом его шурина, Шуры.

И Орлов махнул рукой в сторону крыши за забором.

Все вроде было просто. Орлов сам помогал огурцу, прочищал нам мозги, которые отчего-то отказывались прочищаться.

Капитан достал еще огурец и принялся обдумывать эту простоту. По огурцу капитанскому складывалось, что всего этого быть не могло, слишком уж просто и подозрительно.

Но чего уж такого подозрительного? Вот стоит Орлов, чистый и ясный, старый друг, смотрит на меня с печалью. Он явно не понимает, почему я не прыгаю от радости, не обнимаю его, не хлопаю по плечам.

– Решил нас догнать, – задумчиво сказал капитан. – Ты решил нас догнать. А зачем?

– Что зачем?

– Зачем тебе нас догонять? Сидел бы себе в Москве.

Орлов слегка нахмурился.

– Я догонял не тебя, – сказал он капитану. – А его.

– Догнал ты нас обоих, – сказал капитан, решительно откусив огурца. – Так что объясни – зачем?

– Погодите, ребята, – сказал я, – давайте присядем. Орлов, дорогой мой, как я рад тебя видеть! Ведь ты мне сегодня снился! Как же это ты нас догнал?!

Я обнял Орлова, усадил его на травку, сам присел рядом.

– Ты понимаешь, – объяснил я Орлову. – Мы тут в таких местах побывали, такого понавидались, что немного… устали… не обращай внимания. Ты-то на автобусе, а мы-то – по болотам… Да присядь ты, капитан, посиди, успокойся.

– Пускай объяснит, зачем нас догонял, – жестковато повторил капитан.

– Ты понимаешь, – сказал Орлов и положил руку мне на плечо, – трудно объяснить, зачем догонял. Просто душа за тебя болела. Лодку мы строили вместе, а поплыл ты один. Нехорошо, что я бросил тебя. Вот я и решил догнать. Нельзя так в жизни бросать друг друга. Должны уж как-то вместе. Вместе строили – вместе надо плыть. Понимаешь?