Самая настоящая

— Скучаю. Смерть отца омрачила нашу с ней жизнь. Но я очень надеюсь, что со временем мама придет в себя и сможет снова приезжать сюда. Но достаточно откровений. Пора вам проявить свое мастерство и немедленно приступить к организации нашей домашней вечеринки. Знаю, времени не так уж много, но уверен, с вашим опытом и талантами вы быстро у нас освоитесь и сделаете все в лучшем виде.

— Я тоже участвую в вечеринке? — Оливия решила уточнить, так как была скорее на правах сотрудницы, а не гостьи.

— Боже правый, разумеется! — Мак-Элпайн искренне удивился. — Вы, конечно, девушка в общении холодноватая и высокомерная. По крайней мере, со мной. Но уверен, вы способны смягчить тон, как того потребуют обстоятельства. Помимо прочего, с вашим образованием вы сможете поддержать разговор на должном уровне и рассказать немало интересного.

— Благодарю за комплимент, — сухо и по-деловому откликнулась Оливия. Опять этот его сарказм! — Еще вопрос по поводу вашей жены, то есть бывшей жены. Вряд ли мое присутствие доставит ей удовольствие.

— Это еще почему? — Мужчина нахмурил темные брови. Взяв Оливию за руку, он повел ее в дом через массивные деревянные двери с коваными петлями. — Вы будете моим менеджером по связям с общественностью. Не лошадей же вам объезжать и не коров пасти, в конце концов. Вы Оливия Бэлфор из знаменитой семьи Бэлфор. Мы состоим в дальнем родстве, а ваш отец к тому же — главный акционер корпорации Мак-Элпайнов. Вы здесь изучаете бизнес и помогаете по мере возможностей. Как вам эта версия?

— Не знаю. Думаете, поверит?

— Придется. — Он рассмеялся. — Уж не боитесь ли вы мою бывшую жену, мисс Бэлфор?

— Отнюдь, — надменно возвестила Оливия. — Вы ведь не интересуете меня как мужчина.

Мак-Элпайн пристально посмотрел на нее с высоты своего огромного роста:

— Ах, не зарекайтесь, Оливия. Вы ведь еще не уезжаете.

Оливия резко повернулась к нему, щеки ее пылали.

— Я глубоко убеждена, что этого никогда не случится.

— Никогда не говори «никогда», — продолжал дразнить Клинт, не сводя глаз с ее прекрасного лица. — А теперь — добро пожаловать в Кала-Кури. И пусть вам удастся здесь почувствовать ту свободу, в которой вы так нуждаетесь.

«Он даже не подозревает, насколько прав! Мне до смерти надоело быть сдержанной и разумной!»

В течение последующих дней Оливия трудилась изо всех сил. Ей всегда нравилось работать, решать трудные задачи. Не в физическом плане, разумеется. Всю грязную работу выполняли помощники и помощницы Кэт — все уроженцы фермы, собиравшиеся и дальше жить и работать здесь. Оливия могла их понять — это был совершенно другой, удивительный мир. Один только волшебный солнечный свет чего стоил! Девушке все время казалось, будто солнце ведет с ней разговор. Главное было не забывать про защитный крем. — Бог мой, какая красавица! — воскликнула Кэт, когда Клинт представил женщин друг другу. Слышать это было очень приятно, хотя сам Мак-Элпайн в тот момент скептически усмехнулся.

Вообще дружеский прием, который Оливия до сих пор встречала здесь в Австралии, согревал душу. Все, кроме Мак-Элпайна, были настолько радушны, открыты — и Бесси, и Хизер, и Кэт. И похоже было, что все с первого же взгляда проникались к ней симпатией, а это было для Оливии непривычно. На родине ее воспринимали иначе. Однажды Белла заявила, что Оливия постепенно превращается в злобную дракониху. Несмотря на всю любовь, которую сестры питали друг к другу, они были совершенно не похожи по темпераменту. Белла вся лучилась светом. Оливия же лишь здесь, в Австралии, стала чувствовать, будто внутри ее разгорается дремавшая до сих пор небольшая, слабенькая, неуверенная, но все же искорка. Она начала расслабляться и заметила, что перестала стискивать зубы, как это частенько бывало на родине и дома, и во время официальных мероприятий, отчего к вечеру челюсти сводило от напряжения. Здесь все были дружелюбны, и от Оливии требовалось лишь быть милой в ответ. Как метко выразился однажды Мак-Элпайн, не было необходимости блюсти марку и «взирать на всех с высоты своего пьедестала».

С Кэт они быстро нашли общий язык и очень хорошо ладили. Домоправительница не проявляла совершенно никакой ревности и не воспринимала появление Оливии как вражеское вторжение на вверенные ей территории. Хотя, по мнению девушки, Кэт не нуждалась в советах со стороны, она была открыта для обмена опытом. И с неподдельным интересом слушала рассказы Оливии о курсах знаменитой кулинарной академии, которые та посещала в Лондоне и Париже. Они от души смеялись над забавными историями о промашках, которые допускала поначалу англичанка, внедряя полученные знания на практике.

— Вижу, ты привыкла ко всему самому лучшему, — заметила Кэт.

Они наслаждались утренним кофе, сидя на просторной светлой кухне.