Самая опасная теория

Но опять, лишь сорок минут истекло, лай за калиткой услышали. В записке, которую доставила Ласточка, говорилось: «Переехали через мостмк над Голубинкою»

Хлопнул Фрол Мефодьевич себя ладонями по коленям. Рассерчал! Ведь до реки Голубинки от Большого торжка целых два часа надо ехать! А эти сорванцы за час да двадцать минут догнали! И куда так гонят? Вот я им задам по приезду!

А еще через сорок минут, и повозка во двор заехала. Данилка с Фросей сошли с облучка, улыбаются, рады, что отцово задание успешно исполнили! Но видят, что отец хмурый, может быть все из-за боли в спине?

А Фрол Мефодьевич на них и не смотрит, скорее кинулся к лошадям. Ухайдакали небось, неслухи окаянные! Однако, лошади и не взмыленные вовсе! Тогда купец к повозке. Все, согласно накладной описи на месте! Каждая чашечка, каждое блюдечко целехонькие!

Ничего не понимает Фрол Мефодьевич, и к детям, наконец-то с вопросом обращается: «Вы почто это так гнали, неслухи?»

Фрося с Даней переглянулись, плечами пожали и хором отвечают: «Да не гнали мы, батя!»

А отец им записки ихние же показывает, на которых он самолично время записал, когда собачки прибегали.

Данилка смотрит и ничего не понимает. Потом покосился на часы в горнице. Может с часами чего-то не так?

А Фрося позвала сестренку и попросила принести чистый лист бумаги и карандаш. Анфиска мигом исполнила.

Села Фрося за стол, с нею рядышком Анфиска пристроилась, стали писать да рассуждать:

Из дома выехали ровно в восемь часов утра. Ехали порожняком и быстро.

Приехали на базар в Большой торжок в половине одиннадцатого.

Полчаса ушло на погрузку товара и расчет.

Ровно в одиннадцать тронулись обратно, а Соколку велели быстро домой бежать.

Собаки наши не даром гончими зовутся. За час от Большого торжка до дома добегают.

Стало быть, к полудню Соколок домой и прибежал. Тут все верно и никаких вопросов не возникает!

Давайте дальше! А мы к полудню доехали до Красной горки. И лошадей не гнали! Выпустили Стрелочку. Та, стремглав, к дому.

Так, погодите-ка! От Красной горки до нашего дома тридцать километров! Вот Стрелочка за сорок минут и добежала!

Пока она бежала мы еще десять километров проехали. А еще через двадцать минут до мостика доехали. Тут уж пора была и Ласточку выпускать.

А от мостика через речку Голубинку до нашего дома всего пятнадцать километров. Ласточка их за двадцать минут и пробежала. Вот и выходит, что после того, как Стрелочка уже дома была, Ласточка двадцать минут еще с нами в повозке ехала, а потом всего лишь двадцать минут бежала.

Так что не смотри, Данилка, на часы! Все правильно!

А Данилка то и сам уже догадался, почему они ехали неспешно, а отцу казалось будто они спешат.

Вот какой фокус получился! Обнял детей Фрол Мефодьевич, и все от души рассмеялись.

А Анфиска, забавы ради, решила просчитать, что было бы, если брат с сестрой оставались в Большом торжке и посылали оттуда собачек, а отец выехал бы в Большой торжок с той же скоростью, с какой они возвращались.

Оказалось, что фокус получился уже немного слабее. Всего через сорок пять минут ему встречались бы собачки.

А вот если бы, и брат с сестрой, и отец ехали навстречу друг другу, фокус получился бы просто замечательный. Через каждые полчаса к отцу прибегали бы собачки, несмотря на то, что брат с сестрой выпускали бы их через час. То есть частота встречи с собачками увеличилась бы в два раза!

Потом подумала еще недолго, и записала правило, что время между принятыми колебаниями сокращается в прямой зависимости от разницы между скоростью распространения колебаний и скоростью приближения источника колебаний, и в обратной зависимости от суммы скорости распространения колебаний и скоростью приближения приемника колебаний.

Записав это правило, Анфиса улыбнулась, затем отнесла бумагу и карандаш на место, и радостная побежала играть.

А мы можем воспользоваться правилом, которое вывела эта двенадцатилетняя девочка, и ответить на вопрос почему хлыст, который использует дрессировщик, издает такой характерный щелчок?

Однако, сразу необходимо пояснить, что настоящие дрессировщики ударяет хлыстом только по манежу. Ведь настоящие дрессировщики никогда не причиняют боли своим подопечным! И, совсем не из-за страха, что животное может затаить обиду и при удобном случае отомстить. Просто, настоящие дрессировщики искренне любят своих питомцев, и даже если им бывает с ними весьма непросто, они, терпеливо и настойчиво, пестуют их и добиваются от них таких вот блистательных результатов, которым все мы с восторгом аплодируем. К слову, все цирковые артисты — верные своему ремеслу мастера! Ибо, искусство цирка не потерпит дилетантов и проходимцев!

Но зачем же, в таком случае, дрессировщику хлыст? Затем же, зачем и дирижеру палочка! При помощи хлыста дрессировщик задает ритм и слаженность исполнения чудесного произведения, которое мы называем цирковой номер.