Самая правильная ведьма. Трилогия (СИ)

У Рича волосы встали дыбом от пришедшей ему в голову мысли… хотя до слов Петра он ни о чем подобном не думал. Его бросило сначала в жар, потом в холод. И надо же такому случиться, что именно в этот момент троллиха утробно грркнула и шлепнула свою лапу поперек Рича, притягивая его еще ближе к себе.

У колдуна, считавшего себя непрошибаемым и готовым ко всему, даже несмотря на приключения в пыточной, внутри все оборвалось. Он психанул — первый раз в жизни позволил эмоциям взять верх над разумом. Только так можно объяснить тот факт, что заорав дурным голосом, Рич рванулся что было сил в сторону от троллихи, которая такой подставы от сытого и довольного, по ее мнению, "сыночка" не ожидала и потому удержать не смогла. Кубарем выкатился колдун из‑под ее лапищи и побежал, не разбирая дороги. Вслед ему понесся разъяренный вой разочарованной матушки, а затем раздался топот ее слоновьих ножек.

— Нет, ну это никуда не годится, — завопил рыжий, взмывая под потолок и кружась в вальсе. — Ты девушку танцевал? Ты и женись. А то развелось женихов — однодневок. Постель им подавай. А ты в глаза‑то девичьи — чисто глубокие озера — посмотри. Ты в душу нежную, наивную загляни. Неужто сможешь бросить это чудо? Неужто без сожалений и сомнений оставишь девицу в горе? Черствый колдун!

— Петр, ты не прав.

Если бы Рич в этот момент мог соображать, то понял бы, что рядом с Петром появился его собственный ангел — хранитель Кассиопей. Во всей красе — кроткие голубые глаза и добрая, всепрощающая улыбка.

— В чем это, интересно?

— Нельзя так измываться так живыми. Они слишком хрупки. Их психика не выдерживает сильного давления.

— Ага, то‑то я смотрю, подопечный твой больным зайцем по подвалу скачет. А зачем от такой девушки бегать? Высокая, с фигуркой, хозяйственная да забооооотливая… Это ли не предел мечтаний любого мужчины? Нет? Странно. Значит, будет. Лично прослежу, проконтролирую.

— Я категорически против подобных методов воздействия. Есть, в конце концов, границы, которые нельзя пересекать, иначе вся идея теряет смысл. Наше существование становится бесцельным и глупым.

— Глупым… бесцельным… вот его метания — это глупо и бесцельно. А мои действия всегда имеют четкую направленность и стопроцентную результативность.

— Петр!

— А что? Думаешь, только ты курсы повышения квалификации посещал? А вот и нет. Я тоже был на… паре уроков. Видишь, какие слова выучил.

— Именно что на паре, друг мой, — вздохнул Касс, мученически возводя взор к потолку. — Из трех тысяч часов лекций ты был только на паре…

— А они бы там обеды какие предложили… или стаканчик присутствующим наливали… народ бы валом повалил! Я тебе говорю!

— Петр!

— Что Петр? Что Петр? Я уже Истина знает сколько лет Петр! И вообще, когда, ну скажи на милость, когда мне ходить на эти курсы? У меня то подопечная чудит не по — детски, то суды постоянные, то работы общественные — до сих пор ладошки в мозолях — то еще чего. И все срочно, и все надо ещё вчера! А тут курсы эти… а я, может, так есть хочу, что столы грызть в лекционной буду, желудком урчать громогласно. Это ж позора не оберешься! Так не лучше ли в столовую сначала? А курсы… потом как‑нибудь…на трезвую голову.

— Так ты поесть хотел или выпить?

— И то, и то, — расплылся рыжий в улыбке. — Почему бы не совместить приятное с полезным? Божественный нектар замечательный напиток. Очень подходит к мясу…

— Но… Петр… тебе же нельзя… ты же… — Касс безнадежно махнул рукой и поменял тему: — Ладно, оставим. Друг мой, я бы попросил тебя не вмешиваться в дела моего…

— Да ладно, дурилка. Скажи лучше, положа руку на сердце, разве мое вмешательство не было полезно? Разве Рич не освободился сам из плена? Ну… почти освободился? Видишь, как яростно он таранит головой стены — глядишь, если не скопытиться раньше времени, так и сбежит. Ой… ну зачем грызть эту доску, когда ее можно просто сломать? Здесь же сплошная антисанитария, еще занесешь бактерию какую, потом с толчка неделю не слезешь, болезный ты не мой. Тьфу! Тьфу, я сказал! Плохая собачка, то есть, колдун! Брось каку! Брось!

— Петр, я бы попросил…

— Расслабься, братуха! Он в тебя молнией кинул?

— Кинул, и что с того?

— А то, что следующий раз вспомнит, что ни одно деяние безнаказанным не остается. Распустились! Ни веры, ни страха. Первое будет прививать, второе — насаждать. Чтоб знали. Чтоб боялись и трепетали. Чтоб уважали, калеки безмозглые. Чтоб от одного только упоминания твоего имени на задние лапы приседали и хвостами вилять начинали! Что? Нет хвостов? Велика беда. Вырастим. Пришьем, у меня знакомая портниха есть. Ваяет так, что ни одни ножницы не берут, кроме благословленных самим богом Истины и Жизни.