Самая простая вещь на свете

Теперь на предполагаемую сцену вышла толстая женщина в русском сарафане с кокошником на голове. Она сложила на груди руки и, приподнимаясь на носках, стала поворачиваться из стороны в сторону в такт музыке. Музыку изображал гармонист в ситцевой косоворотке. Лихо заломив на затылок фуражку с гвоздикой, он рьяно рвал гармошку, растягивая мехи в разные стороны. Женщина подперла указательным пальцем мясистую щеку и, вскрикнув: «Ой!», запела страшным голосом, не переставая при этом подпрыгивать. Свете стало жутко. Она не отрываясь смотрела на искусственный цветок, чтобы не встретиться взглядом с кем-нибудь из знакомых.

— Мама, ты что такая грустная? — спросила Маша. — Смотри, какие клоуны смешные!

Получилось громко, из зала раздались смешки.

— Ну все, с меня довольно, — сказала Света. — Я ухожу.

— Как тебе не стыдно! — прошептал Даниель. — Смотри, люди слушают, им нравится.

Света оглянулась по сторонам и увидела, что люди и вправду слушают эту какофонию — с таким же вниманием и уважением, с каким слушали маленьких гениев в лучшем зале города. Казалось, за столиками собрались роботы, в программе которых записано одобрительно покачивать головами, улыбаться и хлопать в ладоши в конце представления. Чтобы не слышать этих хлопков, Света вскочила с места и, демонстративно стуча каблуками, покинула зал.

— Как ты могла, как ты могла так некрасиво поступить?! — возмущался Даниель, бегая из угла в угол по кухне.

— Тихо, ты Машу разбудишь, — попыталась вразумить мужа Светлана.

Маша с отцом оставались на мероприятии долго, пока не ушел последний гость и не были убраны все столы. Они активно помогали в уборке, стараясь загладить впечатление, оставленное выходкой Светланы.

— Я в тебе разочарован, — горько жаловался Даниель. — Я этого просто не понимаю. Какая распущенность!

— Да ты что, не понимаешь, что эта дрянь делает? Она же насмехается над самой идеей искусства. Какое у нее право совать в такие материи свой длинный нос? Ведь люди будут думать, что это и есть русская культура!

— А что же это, по-твоему? — искренне удивился Даниель.

— Не смей так говорить! — Света от возмущения даже замахнулась, как будто хотела ударить мужа по щеке. — Ты не имеешь ни малейшего представления о нашей культуре, если этот балаган принимаешь за искусство!

— Это фольклор, народное творчество. Конечно, это часть русской культуры.

— Нет, это не фольклор, это хулиганство! И вовсе не такое безобидное, как ты думаешь. Глядя на это безобразие, на эту взбесившуюся тетку и пьяного мужика, люди составляют мнение о русской душе. Вот так и создается образ этакой придурковатой, неполноценной нации! Удивительно, как еще могли появиться среди них Чайковские и Толстые. Таких, как Марина, в тюрьму сажать нужно! Они приносят вреда больше, чем убийцы и злодеи, — они убивают душу. А вы, немцы, не можете черного от белого отличить. Сидите и улыбаетесь, потому что в вас душа уже давно умерла!

— Мы раньше никогда не опускались до выяснения отношений на таком уровне, — обиделся Даниель. — Ты просто завидуешь.

— Завидую? Чему?

— Марина дело делает, работает с утра до ночи, а ты хочешь только сливки снимать. А если не получается, ты бесишься.

— Боже мой, до чего же ты наивный! — всплеснула руками Света. — Ты же все, ну абсолютно все за чистую монету принимаешь! Неужели ты не видишь, с кем дело имеешь?

— Отлично вижу. Я имею дело с человеком, у которого есть принципы и прекрасные деловые качества.

— Она страшный человек.

— Чем?

— Да хотя бы тем, что сеет между нами раздор. Тем, что она нас использует, а мы, как два осла на веревке, за ней плетемся и согласно головами покачиваем!.. А впрочем, я ей даже благодарна, — вдруг круто изменила направление Света.

— Что? — совсем сбился с толку Даниель.

— Она расширила палитру моих ощущений. Она породила во мне ненависть. Я никогда не знала этого чувства.

Метнув в Даниеля огненный взгляд и не пожелав спокойной ночи, Светлана ушла к себе.

Марина позвонила через неделю.

— Как дела, Светик? — спросила она как ни в чем не бывало.

— А что тебя интересует? Ты, наверное, хочешь знать, как я пережила этот кошмар, который ты устроила в субботу? Так я тебе отвечу. Если тебе нравится хороводы водить — пожалуйста. Никто не против, но только не с моими знакомыми. Я за тебя краснеть не собираюсь. Понятно?

— Чего уж тут непонятного, — вяло ответила Марина.

— Ты что из себя дурочку корчишь? Ты что, не видела, как солидные мероприятия проводятся? Полгода над этим работали, и все коту под хвост!

— Не драматизируй, — попыталась успокоить подругу Марина.

— Да неужели ты думаешь, что после этого посмешища к нам кто-нибудь из нормальных людей прийти захочет?

— Не захотят нормальные, придут ненормальные, — лаконично возразила Марина.

Света молчала.