Самая шикарная свадьба

– Люся! Может, не надо? – канючил долговязый парень – видимо, муж этой самой девицы.

– Надо, Вася, надо! Я устала с утра до вечера подбирать твои грязные носки и трусы по всей квартире! Мне надоело, что ты все время забываешь после себя смывать в туалете…

– Хватит! Ты мне тоже надоела! – крикнул долговязый, пытаясь, очевидно, заглушить жену и не дать ей сказать, что именно после себя он забывает смывать в туалете. – Язва! Ты из меня всю кровь выпила!

– А я, представляете, без зубов, – ни с того ни с сего прошепелявила полная женщина, обращаясь к особе с марганцовочными волосами. – Да, был пародонтоз, и я потеряла все зубы, а сейчас появился новый метод. В десны совершенно безболезненно вживляют такие капсулки, а через месяц…

– Зубы вырастают? – не удержавшись, восхищенно спросила я.

– Да нет, что вы, девушка…

– Маша, пойдем, наша очередь! – радостно воскликнул Влас и потащил меня в кабинет, где сидела женщина, очень похожая на ту, что выбежала из противоположного кабинета.

– Стало быть, вы хотите оформить свои отношения, – задумчиво проговорила она, внимательно изучая многочисленные штампы о регистрации и расторжении браков в моем паспорте. – Девушка, а вы уверены в правильности своего решения? У вас и печать некуда ставить!

– Да как вы смеете?! – взорвался Влас.

– Уверена, уверена, – отмахнулась я, после чего сотрудница ЗАГСа спросила нас, не собираемся ли мы заключить брачный контракт, и, получив отрицательный ответ, дала заполнить анкету. Потом, напряженно улыбнувшись дежурной улыбкой, снабдила нас буклетами с фотографиями моделей в свадебных платьях и адресами ресторанов, где можно отметить сие незабываемое предстоящее событие, и, назначив бракосочетание через месяц, пожелала напоследок счастья фальшивым голосом.

Мы наконец вышли из кабинета. Люсе каким-то образом снова удалось поймать женщину в строгом сером костюме.

– Ну разведите нас! Разведите! – кричала она. – Иначе кончится смертоубийством! Не вводите меня в грех! Не хочу я из-за этого дурака в тюрьме сидеть! Ну разведите нас!

– Ведь мы никогда не будем стоять в очереди, чтобы попасть в этот кабинет? – с надеждой спросил Влас.

– Нет, конечно, – уверенно ответила я и чуть было не брякнула: «Нас пропустят без очереди».

* * *

Остаток недели прошел в трудах праведных – днем я творила, и роман мой сдвинулся с мертвой точки, набирая обороты стремительно, приближался к последней трети. Сначала будто кирпичная стена не давала войти в мир моих героев; потом вдруг она дала трещину, разрушилась, и в конце концов я попала внутрь. Там, внутри, я легко манипулировала персонажами – они были у меня как на ладони, или нет, точнее, передо мной словно была шахматная доска и я играла в одиночестве, передвигая фигуры и за себя, и за мнимого соперника, соблюдая правила, которые сама выдумала.

Уйдя с головой в творчество, сидя целыми днями за компьютером, я конечно же не могла не общаться по телефону с подругами. На некоторое время я переступала руины разрушенной кирпичной стены, покидая вымышленный мир для того, чтобы узнать, что происходит в мире настоящем.

А надо сказать, что за несколько дней много чего изменилось.

Во-первых, Михаил дал пастору обет не пить до конца дней своих. Наш план сработал! Не зря мы сутки проторчали в обществе Иннокентия и Мисс Бесконечности. Однако Анжелка заметила, что святой отец смотрел на нее как-то странно, пожалуй, даже подозрительно, вроде бы намекая своим взглядом на то, что ей бы тоже не мешало дать аналогичный обет. Но Огурцова сделала вид, будто ничего не поняла, и, наскоро поблагодарив пастора, подхватила Михаила, и они с невероятной быстротой исчезли из церкви.

– Как бы он Михаилу не рассказал про тот звонок! – беспокоилась она. – И надо же было мне ему в таком состоянии позвонить, да еще и нахамить! Хотя теперь все равно – главное, Михаил больше никогда не будет пить.

В семье Поликуткиных – Огурцовых действительно вроде бы все налаживалось – чернобрового детину быстро и без проблем восстановили на работе как ценного и незаменимого специалиста, и вечером после первого рабочего дня Анжелка стала требовать денег.

– Надо ковать железо, пока горячо. Я ему говорю: «Девочки выручили тебя в трудную минуту, и они не такие богачки, чтобы прощать долги», – объясняла мне Огурцова и в конце концов призналась, что ей удалось уговорить своего благоверного занять тысячу долларов у братьев и сестер во Христе и что она уже успела положить эту сумму за якобы разрушенную Михаилом овощную палатку на книжку, чему была несказанно рада.