Самая снежная ночь (СИ)

Поприветствовавший меня первым Леголас забрал готовые эскизы и, приложив к ним чертежи, которые продолжал помогать делать для театра, отправился в офис, мы же предпочли привычный маршрут в сторону ближайшего сквера. Конечно, я была благодарна Аранену за заботу, помощь и время, которое он на всё это тратил, однако трудно даже представить, сколько вопросов от коллег на меня обрушится, когда закончится отпуск. Что там коллег?! Наверняка даже начальство поинтересуется, откуда в нашей провинции такой красавчик, против которого даже Ди Каприо со своим Титаником блекнет? А уж сколько девиц начнут требовать его номер телефона… Н-да, нужно срочно начинать брать уроки вежливости и терпимости у Зинаиды, иначе жить спокойно мне осталось совсем недолго.

— Может тебе пора увольняться? — вздрогнув от вырвавшего из мыслей голоса Трандуила, я неуверенно улыбнулась в ответ на его проницательный взгляд. — Я скоро стану твоим мужем и вполне могу заботиться о тебе сам.

— Спасибо, я подумаю об этом.

Продолжая катить коляску с задремавшим Даней к одной из самых тенистых каштановых аллей, я пошла ещё медленнее прежнего, понимая, что как только мы устроимся на любимой лавочке возле клумбы с цветущими петуниями, Его Величество тут же начнёт убеждать меня в своей правоте. И он, несомненно, прав. Просто чем стремительнее приближалась годовщина нашей первой встречи и предполагаемая свадьба, тем больше пугали предстоящие в жизни перемены.

— Олеся…

— Трандуил, скажи, почему девушки ложатся перед Леголасом штабелями, а перед тобой нет? Тебя словно никто кроме меня не замечает. Почему? Это как-то связано с тем, что в твоём сыне течёт человеческая кровь его матери?

— Лишь отчасти, — не любивший, чтобы я его перебивала, эльф недовольно свёл брови. — Он не может ставить полную защиту от людских взглядов, так как владеет магией нашего рода не полностью.

Ну, наконец-то он это сказал — магия есть. Я вот почему-то даже не сомневалась.

— Что, разве ему не дано морочить чужое сознание?

— И тебе не стоит пытаться.

— Что?

— Морочить мне голову.

— Я этого не делаю.

— Серьёзно?

В голосе Трандуила было столько скепсиса, что, опустившись, наконец, на скамейку, я даже не решилась ещё раз взглянуть ему в лицо. Гораздо безопаснее было укрывать тонким одеяльцем брата, чем в тысячный раз утонуть в зелёных всё понимающих глазах любимого мужчины. Полгода, которые прошли с запомнившегося грандиозной ссорой Дня Всех Влюблённых, казались лишь чередой слишком быстро пролетевших часов разговоров, тщательного стремления научиться говорить на странном певучем языке синдар, лучше, чем рыночные Гоги и Ашоты на русском, и восхитительных порывов нежности и тепла, когда мой жених позволял себе хоть немного расслабиться. Так быстро, словно один день, так глубоко и невероятно, что до сих пор были мгновения, когда не верилось, что всё это происходит со мной. Особенно сказочными были те ночи, когда Трандуил катал меня на одном из своих оленей по набережной. Он вёл его под уздцы, рассказывая о тех далёких временах, о которых не пишут в учебниках, и нас не видел ни один из полуночничающих прохожих. Разве это не чудо? Разве не покажется в такие мгновения, что времени вовсе не существует, а тёмные воды моря и бриллианты звёзд на бархатном небосклоне бесконечны в своём совершенстве? И всё же время существовало, и сейчас оно сжималось как пружина в заведённом будильнике, готовясь отбросить меня куда-то далеко, где и есть привидевшаяся теми ночами бесконечность. Туда, где не будет родителей, близких и моего братика, который так забавно сопит и сжимает во сне кулачки. Такой родной и любимый, как мне набраться сил, чтобы проститься с ним, зная, что уже никогда не увижу моего маленького принца? И как можно решить, что у меня есть желание морочить кому-то голову, если все мысли совсем о другом?

— Ты можешь обманывать себя, но не меня, — присев рядом, Владыка положил ладонь поверх моих, сжимавших кулачок Дани пальцев. — Тебе больно, не стоит это скрывать. Я не настолько эгоистичен, чтобы не понимать твои чувства.

— Нет, ты не эгоист, — придвинувшись ближе, слишком сильно нуждаясь в поддержке, я опустила голову на его плечо. — Просто ничего нельзя изменить.

— Можно, если ты этого хочешь, — обняв меня, хотя довольно редко этот делал в людных местах, Трандуил дождался того момента, когда я удивлённо взглянула в его глаза. — Мы можем оставаться здесь столько, сколько тебе потребуется, уплывать сразу после свадьбы не обязательно. Моя жизнь такая долгая, что сотня лет не сыграет большой роли, а тебе, возможно, так будет легче.

— Ты хочешь подарить мне сто лет?

— Да.