Самая совершенная вещь на свете. Внутри и снаружи птичьего яйца

8 Колоссальная любовь. Кладка, насиживание и появление птенца

Малейшей трещины в скорлупе достаточно, чтобы уничтожить прочность неповрежденного яйца; птенец отбрасывает подсохшие, более не нужные остатки аллантоиса и амниона и делает шаг в мир.

Альфред Ньютон

(1896)

В книге «Путешествия Гулливера»[62] Джонатан Свифт описывает конфликт между разными политическими партиями в королевстве Лилипутия по поводу того, с какого конца следует разбивать вареное яйцо. По традиции лилипуты всегда разбивали яйцо с тупого конца, но после того, как император порезался скорлупой, разбив его таким образом, он издал указ, что яйцо следует непременно разбивать с острого конца. Это было принято далеко не всеми, и смуты в отношении того, как правильно вести себя в данной ситуации, привели не менее чем к шести восстаниям. Так Свифт иносказательно высмеивает не прекращавшийся в XVIII в. конфликт между католиками (тупоконечниками) и протестантами (остроконечниками), которые спорили о том, действительно ли тело Христово присутствует в хлебцах для причастия или только символически{277}.

Похожий спор завязался в свое время по вопросу о том, каким концом вперед ориентировано яйцо при выходе из клоаки птицы – тупым или острым? Не обошлось без инакомыслящих, но многие думали, что первым появляется тупой конец, о чем писал еще Аристотель. Это привело, в свою очередь, к неверному представлению о том, как именно яйцо движется по яйцеводу. Некоторые старые авторы, в том числе Фридрих Христиан Гюнтер, написавший одну из первых книг о яйцах птиц в 1770-е гг., полагали, что, если следовать замечанию Аристотеля, яйцо должно двигаться вниз по яйцеводу тупым концом вперед. Гюнтер предположил, что его проталкивают вперед, словно пищевой комок, проходящий по кишечнику, перистальтические усилия кольцевых мышц яйцевода: принимая яйцо, они расслаблены, а затем сокращаются, посылая его дальше. Считалось, что находящийся позади острый конец, который представляет собой более длинную часть яйца, давал стенкам яйцевода большую площадь опоры для сжатия яйца.

Один из сторонников этой идеи, анатом XIX в. Генрих Мекель фон Гемсбах, был настолько уверен в ее справедливости, что назвал его проявлением «математической необходимости». Справедливости ради следует сказать, что идея обладает интуитивной привлекательностью, которая, вероятно, и объясняет, почему ее подхватил и увековечил великий шотландский биолог Д’Арси Вентворт Томпсон в книге «О росте и форме» (On Growth and Form; 1917). Интеллектуальный авторитет Томпсона был настолько весомым, что очень многие признали его правоту в этом вопросе, в том числе Дж. Артур Томсон, который повторил ошибку в «Биологии птиц», изданной в 1923 г.{278}.

Меня заинтриговало то, как некоторые идеи в биологии могут сохраняться столь долгое время в свете противоречащих им свидетельств. Как могли Д’Арси Томпсон, Дж. Артур Томсон и другие игнорировать свидетельство, откровенно противоречившее их мнению о том, что служит причиной перемещения яйца? Уже 1820-е гг. две монументальные личности в биологии, чех Ян Пуркинье и немец Карл Эрнст фон Бэр[63], пришли к выводу, что яйцо курицы, хотя и появляется обычно тупым концом вперед, спускается по яйцеводу, напротив, острым концом вперед. Другие соглашались, указывая, что то же самое происходит у голубей, ястребов и канареек. Но почему же тогда Томпсон и Томсон упорно настаивали на противоположной точке зрения? Не верили своим знаменитым предшественникам? Возможно, они просто не читали по-немецки (за что их можно простить). Одна работа, которая наверняка должна была убедить их, – статья Генриха Викмана{279}.

Рис. 14. Каким концом вперед? Пока яйцо путешествует в сторону скорлуповой железы, оно движется острым концом вперед (слева), но перед тем, как быть отложенным, разворачивается на 180° (в центре) и выходит из клоаки тупым концом вперед (справа). Изображения по рентгеновским снимкам. Показаны фрагменты скелета – кобчик и предплюсневой сустав задней конечности. Из кн.: Bradfield, 1951

Используя восемь кур, настолько ручных, что они не отказывались нести яйца прямо на столе Викмана, он зафиксировал события непосредственно перед кладкой и во время нее, контролируя время по часам. Ему удалось даже воспользоваться карандашом, ухитрившись пометить им через отверстие клоаки ту часть яйца, которая должна была появиться первой. (Могу представить себе, как жена Викмана внезапно заходит в его кабинет с чашкой кофе и видит супруга, ковыряющего карандашом в заду у курицы: «Ты что делаешь, дорогой?..»)