Самая средняя школа 1.5

— У кого дочь умерла? — спросил Клим, спускаясь.

— У Константина Кирилловича.

— А на самом деле? — спросила Света.

— Мистическая история, — начала рассказывать Антонина Васильевна. — Раньше у вашего математика была и жена, и дочка. Собственно, они его и удерживали в этом мире, потому что он давно уже обнаружил в себе способность, через осознание парадоксов и аксиом посещать мир идей, как это сейчас делают Света вместе с Климом.

— Да, но только не вместе. Мы по отдельности там бываем, — дополнила Света быстро глянув на Михаила, который заметил этот взгляд и правильно его понял.

— Но 15 лет назад его жена и дочь погибли в автокатастрофе, — продолжала рассказ Антонина Васильевна. — Тогда он решил навсегда покинуть этот мир. Он проник в мир идей в своем физическом теле, чего никогда раньше не делал, и попал в область теней, где встретил свою дочь. Но это был ее двойник. После смерти людей их двойники не сразу исчезают, а еще три дня обитают в мире идей. Константин Кириллович не смог себя заставить ее отпустить. Он создал для нее целый мир. Со школой, друзьями, подругами и обычными проблемами. А как без них? Чтобы ее двойник стал не просто переносчиком опыта, но рос и получал опыт сам.

— Целый мир?! — переспросила восторженно Света.

— Да. Город, который назвал Верхним Крыжалем. А сам он остался следующим хранителем портала Самой Средней Школы, Призраком, и живет теперь на два мира.

— А что были и другие Призраки школы? — спросил Клим.

— Конечно. До него им был Военрук. Это он так оборудовал бойлерную — как сочетание порядка и хаоса.

Спустился Михаил. На его шее висел амулет из двух полумесяцев, который он с улыбкой продемонстрировал.

— Зачем ты его одел? — спросила Лиза.

— Я вступил в «Спасите Наши Души».

— Зачем! С ума сошел! Это же секта! — воскликнула девушка и посмотрела на остальных, ожидая поддержки.

— Наоборот. Для сохранения души. Против Кантариона, — немного опешил от такого напора Михаил.

— Еще не известно, что хуже, — заупрямилась Лиза, — Для меня это все секты.

— И мои родители вступили тоже, — сказала Света. — И не секта это.

— А что? — начала нервничать Лиза. — Есть церковь для этого.

— Любая религия начиналась, как секта, — начала было спорить Света.

Лиза насупилась.

— Я не хочу кушать, — сказала она, подняла вверх два пальца, показывая что не желает это больше обсуждать, и вышла.

Каждый сначала хотел выйти за ней и успокоить, но в результате, все остались сидеть за столом в растерянности. А затем к ним из душевой вышла Гунара.

— Я все поняла, — сказала она, — кроме одного. Как вы подключили канализацию?

5 Неделя

Понедельник

Лиза долго читала. Спасть совсем не хотелось, хотя и Света на кровати рядом, и парни наверху уже давно заснули. Ей категорически не нравилась идея со «Спасите Наши Души». И вначале ей было обидно, что ее никто не поддержал. Но она быстро успокоилась и вернулась в дом, как ни в чем ни бывало.

Обида — состояние еще не сделанного выбора, между осознанием необходимости уменьшить свои запросы, и открытой агрессией по отношению к тем, кто посмел это сделать за тебя. Но, во-первых, агрессия была уже проявлена, демонстративным уходом из-за стола. А во-вторых, Лиза решила, что остальные вовсе не должны считать ее мнение абсолютно-верным, тем более что и она в этом совсем не уверена.

Наконец девушка почувствовала сонливость. Она выключила свет и закрыла глаза. Лиза проваливалась в сновидение, но ощущение было новым для нее. Она засыпала, не засыпая.

Девушка оказалась в густом тумане грязно желтого цвета, в своем физическом теле. Ее левая ладонь стала тускло светиться. А вот из постели в домике она исчезла. Лиза почувствовала необычайную энергию и приготовилась к следующему прыжку. Но неожиданно перед ней появился Кантарион-человек.

— Не пугайся, у меня чистые намерения.

— Я тебе не верю.

— Здесь невозможно обманывать. В пространстве между мирами ложь требует создания особого мира. По большому счету, ложь — творческий акт, требующий энергии и мотивации, и этой энергии или нет, или ее просто жаль. Попробуй что-нибудь соврать.

Лиза силилась что-то придумать, но у нее не получалось.

— О ком ты чаще думаешь? О Михаиле или о Климе?

— О Климе.

— Вот видишь, в своем мире ты вряд ли бы в этом призналась, но здесь просто говоришь, как есть, без оглядок на условности, которых здесь нет, потому что на их создание ушло бы слишком много драгоценных сил.

— Что вы хотите?

— Я хочу, чтобы люди вошли в Царство Божье подготовленными и обрели рай.

— Но вы забираете у них души?

— Я отдаю им свою.

— Но это уже не они.

Кантарион казалось смутился.

— Они остаются сами собой, почти. Но в любом случае, я предлагаю им выбор. Я организовал «Спасите наши души».

— Я так и знала! Но зачем?

— Чтобы люди могли сохранить своих двойников, если пожелают.

Лиза была сбита с толку. Кантарион-человек говорил искренне, и в нем она не чувствовала злого умысла.

— Что вы от меня хотите?