Самая срочная служба

Старый неожиданно соскочил на берег, оттолкнул лодку на воду и запрыгнул в нее, едва замочив босые ноги. Лодка стала быстро отдаляться. Никто не ожидал от пожилого мужика такой прыти. Троица осталась стоять с опущенными хоботами на шесть часов.

Простаков и не думал их пугать. Ну могли бы сказать, что за местность.

- Говорю тебе, беглые.

- Да, похоже, - согласился молодой.

- Может, на тот бережок перевезете! - начал подманивать Валетов.

- Подождите еще кого-нибудь, нам ехать надо, - раскланивался старый в белой панамке.

- Деревня там, наверное, внизу по течению?

- Это не вашего ума дело! Но мы никому не скажем, что вас видели! Бегите себе спокойно!

- Какие добрые и отзывчивые у нас люди, ети иху мать. - Резина снова присел к воде и стал умываться.

Лодочка с рыбой и снастями уплыла от них.

- Пошли, чего сидеть. - Простаков не хотел оставаться здесь. Он думал о людях. О том, что к ночи надо успеть перебраться поближе к воде.

- Я чуть их не замочил из-за этой рыбы, - хорохорился крохотный Валетов. - Так жрать охота.

Обратно шли быстро.

В лагере Мудрецкий был ни жив ни мертв.

- Вы где ходите? Почему так долго? Я… я… - Но гнев его испарился после доклада.

Забыв обо всем, Мудрецкий снова обратился к карте.

- Людей видели?

- Да. Двух рыбаков.

- А название реки спросили?

- Нет. Они нам ничего не сказали. Мимо проплыли.

Казарян подошел и высказался от своего имени:

- Идиоты.

- Да если б не я, - не выдержал Леха, - мы бы никогда не дошли до реки.

- Отдыхать! - лейтенант прервал дебаты. - Разрешаю ополовинить оставшуюся банку.

Раз нашли реку, значит, должны как-то прокормиться. Валетов, зная, что его здоровый друг за сегодня измотался, вытащил из запасов вымененную у Холодца банку.

Глава 7

ГОВЯДИНА ИЛИ МОЛОКО

Кушать очень хочется,

Разыгрался аппетит.

Бить или не бить корову -

Выбор трудный предстоит.

Утро. Мудрецкий разрешил солдатам доесть оставшийся хлеб, превратившийся в сухари. И не трогать начатые с вечера банки. Построив личный состав, он приказал Простакову вести людей и выводить их к реке. С этим сибиряк легко справился, и еще до обеда весь взвод был на высоком берегу. Быстрое течение и холодная вода не испугали солдат. После леса не осталось никого, кто не полез и не окунулся.

Но еще большая удача ждала взвод впереди. На противоположном берегу паслось большое стадо коров, с которым управлялся один пастух с собакой. Для того чтобы разрулиться и узнать, где же они, наконец, находятся, лейтенант направил Казаряна и Простакова на противоположный берег с посольством к пастуху.

Коровы, как выяснилось, принадлежат жителям деревеньки Сизое. А река называлась Ершистая.

Мудрецкий, успевший за прошедшие дни выучить карту наизусть, удивился. Он предполагал, что они находятся севернее этой деревни, а оказалось, южнее. Русло реки изгибалось в точке выхода из леса. Теперь ошибиться невозможно. Наконец-то.

До деревни три километра. Федеральная трасса, проходившая по краешку карты, находилась от них на расстоянии шестидесяти километров. Лихо. Вот село Красненькое. Обозначены церковь и кладбище. До него двадцать два км. Дорога, соединяющая деревню и село, проселочная.

Рыба в реке водилась. Актуально. Так как еда заканчивалась. Осталось только научиться рыбку оттуда доставать. Рыбка плавает по дну, хрен поймаешь хоть одну. У них ни удочек, ни сетей. Существовало только два способа поправить положение. Первый - украсть орудия лова у деревенских, второй - пойти в «населенный пункт», как говорят военные, и честно выменять на имущество. Или купить. У Мудрецкого в карманах осталось, кажется, рублей тридцать. Может, у солдат деньги есть?

Мудрецкий приказал Казаряну взять кого-нибудь с собой, пойти в деревню и добыть снасти. Поспрашивать у одиноких бабулек. Может, у кого и осталось какое-никакое рыбацкое имущество. Казарян, не раздумывая, взял с собой Тимура Балчу. Лучше его разговаривать с народом никто не умел. Он был просто рожден для переговоров. А если не получалось брать хитростью, Тимур обычно воровал то, что ему требовалось или просто нравилось.

В батальоне он мог достать все. Жареную картошку, марихуану, дорогую выпивку. Его огромные честные, горящие глаза лошадиных размеров никогда не внушали тем, кто сталкивался с ними впервые, чувства недоверия. Они светились порядочностью и даже непорочностью.

Пока Казарян с Балчу топали в деревню, нашлись оптимисты по части рыболовства. Пионеры стали ломать ивняк, скручивать имеющиеся в запасе нитки, привязывать к ним согнутые иголки. Затем они устремлялись к воде и забрасывали камышинки с навязанными камушками-грузилами в воду. На гнутые иголки насаживали все, что шевелилось под ногами, - жучков, кузнечиков и даже бабочек. Говорят, у кого-то даже клевало. Продвинутый Резинкин стал нырять под корни деревьев и с третьего раза вытащил на свет здорового живого рака, вызвав бурю восторга.

- Омаров похаваем! Деликатес! - орали со всех сторон желающие заняться ловлей.