Самая старшая

Ненависть набрала полную силу на третьи сутки. Моё тело ослабело без еды и от браслетов настолько, что закружилась голова, когда я встала по надобности к поганому ведру, и я шла, придерживаясь рукой за стену. Так тошнило, что от мерзкого запаха, когда я сняла крышку с ведра, меня тут же вырвало водой, которую я выпила до этого, проснувшись и пытаясь заглушить тошноту.

Потом, когда приходил Георг, гремел окошком на двери, что-то говорил, я слышала, но не понимала, настолько мне было плохо. Точнее, я не вслушивалась и не вдумывалась в его слова, даже не повернулась к нему. Так и пролежала лицом к стене, пока звуки за спиной не утихли. 

Тошнило. Болела голова. Мне было очень плохо. Ныли и кровоточили запястья.

«Не-на-ви-жу! Не-на-ви-жу!», - иногда шёпотом глухо скандировала я, иногда про себя. Это помогало мне. Облегчало состояние. Высушивало слёзы, потому, что я не хотела рыдать из-за магов.

«Нет. Я не буду стонать и плакать, бездушные ползучие гады!» - давала я себе зарок. – «Я должна поступить в эту их академию и выучиться всему, чему смогу. Мне нужно стать сильной и независимой! А потом... Посмотрим.»

Когда Георг тронул меня за плечо и объявил, что дверь больше не заперта, и я могу убирать помещение, я ничего не сказала ему, даже не поздоровалась. Лежала на кровати в прежней позе, пока он, немного постояв, не ушёл.

Даже в таком плачевном состоянии я смогла вынести ведро, сполоснуть его и вымыть пол в крошечной комнатке. Потом медленно пошла в купальню, некрасиво шаркая ногами. Подходя к ней, я видела, издалека, как Георг, не входя, через открытую дверь бросил на лавку в раздевалке мою обычную здешнюю одежду и сразу ушёл.

Горячая вода впервые за три дня согрела моё озябшее тело и немного придала сил.

В моей комнате меня ожидал сам ментор.

«Какая честь! Не в кабинете принимает, лично явился.», - иронически подумала я, но внешний вид мой оставался абсолютно бесстрастным. Годы учительства научили меня многие вещи встречать с невозмутимым выражением лица. Сейчас это умение пригодилось. Я, стоя, выслушала длинную лекцию о моём неподобающем поведении и ожидающих меня ограничениях в передвижении по приёмнику, удивляясь самой себе: как у меня хватает сил стоять ровно и не падать?

Не дождавшись моей реакции или каких-то слов, ментор подошёл ко мне и снял кандалы. Я заметила, как странно перекосило его лицо, когда он увидел мои раны на запястьях.

Я, тем временем, освободившись от блокираторов, больше не смотрела на ментора – не спеша, прошла к своей кровати и легла, отвернувшись.

Наверное, провалилась в сон, потому, что разбудил меня властный голос местного лекаря, Ибрагима:

- Повернись ко мне, девочка! Я обработаю твои руки.

- Уходите. Я не нуждаюсь в Вашей помощи. – спокойно и твёрдо сказала я, оставаясь в прежнем положении.

- Это приказ ментора!

- Так, идите, жалуйтесь ему. Я отказываюсь принимать лечение.

- Георг! – нетерпеливо позвал Ибрагим.

Я почувствовала, как сильные руки больно вцепляются в моё плечо, и меня насильно разворачивают. Лекарь быстро по очереди подхватывает оба мои запястья и накладывает на них мазь, перевязывает. Едва он закончил, я сорвала повязки и вытерла мазь прямо о покрывало на кровати, размазывая по нему выступившую кровь.

- Дура! – не выдержал Георг. – Хочешь, чтобы я тебя связал?

Я промолчала.

Некоторое время в комнате было тихо. Я смотрела в окно. Среди голых веток лиственных деревьев радовала глаз зелень кипарисов и сосен.

Не хочу от магов ни-че-го.

Вдруг, ощутила, как невидимые воздушные нити неподвижно спеленали моё тело. Это Георг, недолго думая, перешёл от слов к делу. Лекарь снова нанёс лекарство на мои раны и наложил повязку. Воздушные путы исчезли. Георг и лекарь напряжённо наблюдали за мной несколько минут. В этот раз я подождала, пока оба мага выйдут из комнаты и только потом содрала повязки и вытерла мазь с запястий.

Пусть мои руки дольше болят! Пусть останутся шрамы! Так легче ненавидеть и дышать. Кто-то не поступил бы так, кто-то посчитал бы глупостью… Но мне эта боль помогала ненавидеть. Ненависть заполняла, высосанную антизекеритом, пустоту в груди. Она давала силы, чтобы чувствовать, побуждала жить и бороться.

Накануне, из-за слабости, не заметила, как провалилась в сон. Проснулась утром с перевязанными руками. Видимо, Георг или лекарь, а возможно, что и оба, заходили ко мне ещё раз и аккуратно, чтобы не разбудить, обработали мне раны.

Медленно развернула пропитанную лекарством ткань. Запястья заживали и выглядели совсем не плохо, остались лишь неровные розовые полосы.

В столовую, к завтраку, спускаться не стала. Нет желания, ни сидеть за одним столом с мучителями, ни принимать пищу, приготовленную поваром, который сейчас воспринимался предателем.

Вместо столовой я пошла на кухню. Там, не здороваясь и ни на кого не глядя, приготовила себе поесть и забрала миску с готовой едой в свою комнату.

Быстро перекусив, засела за подготовку к поступлению в академию.

Меня ждало три вступительных экзамена: история магии, к которой я уже была готова, диктант и магический конкурс.