Самая страшная книга 2014

И все-таки я выжил. Старая плоть и молодой сильный дух не желали умирать. Я нахожусь в доме умалишенных, за городом. Очень красивые тут места. Леса, речка, воздух сладкий. Ночью комары грызут, днем птички поют. Держат меня в одиночке, но я к другим психам и не стремлюсь. Кровь как-то медленно течет по венам, по-стариковски, непривычно так, из-за этого я уже никуда не тороплюсь. Хотя в одно место мне непременно нужно поспеть. Я веду себя очень смирно. Докторам лишнего не болтаю. Все сваливаю на помутнение рассудка. Проще говоря: ничего не помню, ничего не знаю. Почти склероз. Таблетки, вонючую желтую жидкость и прочую химию, старательно смываю в унитаз. Мозги мне еще пригодятся, выбраться отсюда нужно. Подслушал раз говор, скоро меня собираются переводить из строгого в общий режим. Тогда и рвану. Дело у меня одно осталось на воле. Алисонька, невестушка моя, женушка верная… Три дня ветер дул со стороны города, много чего интересного мне рассказал. Сидит она одна в доме, никуда не выходит. Одной рукой по животу водит, малыша успокаивает, другой зеркальце перед Библией держит. Читает ее задом наперед. Бессмертной, как я, сучка, хочет стать. Уже на двести пятьдесят шестой странице. Долгонько ей читать еще. Думаю, успею к сроку…

Ирина Скидневская Черная дама

Вернувшись из отпуска, супруги N. застали у себя в квартире женщину в черном, которая тут же растворилась в воздухе.

(Из газет)

Если призывать Черную Даму, она обязательно придет.

(Житейская мудрость)

1

В маршрутке удушливо пахло дешевыми, на розлив, женскими духами. Перед Ларой сидел парень, по виду студент — в пуховике, в легкой трикотажной шапочке «смерть ушам», с потертым дипломатом и бутылкой пива — и отвратительно пьяными глазами наблюдал, как она парит, ухватившись за верхний поручень. Ни дать ни взять сельдь, подвешённая для копчения. Другой рукой Лара крепко прижимала к груди сумочку. Сзади и с боков напирали, выдавливая ее прямо на студента; он дышал ей в лицо перегаром, и коленки их терлись друг о друга. Лара болезненно морщилась. Из-за такого транспортного интима каждая поездка становилась для нее испытанием.

— А я бы за тебя подержался, — сказал студент после нескольких колыханий-прикосновений. — Че, не нравлюсь? А то давай познакомимся. Я Евгений. А ты, наверно, Юля. У меня девчонка знакомая есть, на тебя похожа, Юлькой зовут.

Далее он поведал заплетающимся языком, что у Лары не лицо, а открытая книга, по которой легко читается ее высшее образование и несчастливая женская судьба. И что если она наденет очки с диоптриями, тогда, конечно, кранты, а так еще остается надежда выйти за какого-нибудь бюджетного работника. Так что лучше пусть не отворачивается, а смело садится к нему на колени. Не фотомодель.

О свадьбе-то и речь… Скажи-ка мне, Джульетта, к замужеству ты как бы отнеслась?

— Дать ему в рыло? — предложил покачивающийся справа от Лары мужской голос.

Деритесь, если вы мужчины!

— Не надо, — сказала Лара. — Спасибо.

Студент возразил было против рыла, завозился в попытке встать на ноги и — обессиленно затих.