Самая страшная книга 2014

Глаза пощипывало с недосыпа, тело было вялым. Поужинав в одиночестве на кухне, я сразу, боясь растерять решительность, направился в подвал. Фонарь был единственным моим оружием. Я просто должен был все увидеть, остальное потом. Закрыв за собой подвальную дверь, я включил фонарик и спустился по ступенькам. Луч света побежал впереди меня, вырывая из мрака пыльные банки и бутыли с припасами, мох, кирпичные стены фундамента, низкий деревянный потолок. Что-то омерзительно чавкнуло под ногой, я посветил вниз и поспешно отступил. Блеснула влага, заполняющая след моего ботинка. Стоптанный земляной пол здесь превратился в болотце. Странно, что днем я этого не заметил. Впрочем, пятно грязи небольшое, сантиметров семьдесят в диаметре, можно мимо пройти или перешагнуть. Так и не поняв, откуда натекла вода, я двинулся в глубь подвала. Сырость и запахи гнили все туже обнимали меня со всех сторон, в луч фонаря порой попадали осколки стеклянных сосудов, кашица плесени между ними. Женщины просто забросили погреб со всем его содержимым. Медленно, пригибая голову, чтоб не напороться лбом на балку, я сделал несколько кругов по помещению в обход нагромождений рухляди и уселся на ящик у дальней стены. Возможно, именно в этом месте двадцать лет назад прятался напуганный мальчик, которого наказала бабушка. Я погасил фонарь, сунул его в карман ветровки. Страх прячется в памяти, словно крыса на захламленном чердаке; потому что страх обожает пыль и темноту. Он обгрызает краешки воспоминаний, разрывает их на клочки, а ты все носишь на чердак стопки новых впечатлений и событий… Но однажды мрак застанет тебя врасплох, и ты увидишь, что ничего не изменилось. Увидишь хитрую крысу, выглядывающую из сухого вороха памяти.

Меня все сильнее клонило в сон. Я подолгу сидел со смеженными веками, прислушиваясь. Ни звука.

Подвал был мертв, весь дом был мертв. Будто все покинули его, позабыв обо мне. Вновь бросили меня одного. Но на самом деле женщины спят в своих кроватях, а я даже никому не сказал, как собираюсь провести эту ночь. И все равно чувство обиды, глупое и безосновательное, захлестывало меня с головой! Бабушка и мама… Одна заточила меня здесь, другая позволила. Я злился, даже слезы навернулись на глаза. Никто не мог мне помочь, никто! Отца никогда не бывало дома, ему ничего не рассказывали… Понимал ли он, что все его мечты о семье давно рухнули? Да и на чем строились они?! На болоте.

…Что-то меня насторожило. Может, движение собственной руки… Я, кажется, заметил его даже в кромешной темноте. Да, точно, теперь я понял, что различаю и некоторые другие предметы вокруг. Мрак словно бы прояснялся, но свет в подвал не проникал. В какой-то момент я увидел это… Не могу придумать название этой штуке. Хотя можно сказать, что это была просто точка, черная точка в стене напротив, и она была ужасна. Покуда все вещи в помещении виделись мне отчетливее, эта точка все больше привлекала внимание. Она была абсолютно черной, при этом испускала причудливое серое сияние, от которого все в подвале выглядело до жути резко, но теряло свой цвет. Я слышал, как что-то зашевелилось впереди, скрытое горой хлама. Неторопливые мерзкие влажные звуки… Где-то на периферии сознания проскользнула мысль о том, что звуки исходят с того места, где раньше обнаружилось болотце. Проклятое черное пятно поглощало мою волю. Может, сон? Может, я уснул, иначе куда делись усталость и тяжесть век? Заложило уши, навалился пульсирующий бархатистый грохот. Я поднялся с ящика, и мир пошатнулся, становясь на миг зыбким… Но тело отозвалось тысячью отрезвляющих уколов боли. Вернулась тишина, и в ней приглушенный скребущий шум. Мелкая тварь ползла по земляному полу прочь. И то ли на звук, то ли притянутый темным пятном, я двинулся вперед, обходя гору старья. Боковым зрением я улавливал шевеление чего-то серого, небольшого… Он было уже у лестницы, я больше не мог идти за ним. Черная точка на стене оказалась прямо передо мной и не пускала меня от себя. Как это описать!.. В стене на стыке кирпичей была дырка, круглая, маленькая, три-четыре сантиметра диаметром. Мне кажется, я слышал ее. Внутри сидел непроницаемый мрак, и все же я чувствовал там непрестанное беспорядочное движение. Дыра напоминала мне дверной глазок. Будто я постучал и жду, а хозяин смотрит на меня из-за двери. Дыра была неуместна, неестественна, у нее был свой запах, свое излучение, свое дыхание… И все это чуждое до отвращения. Я стиснул зубы, пытаясь отвернуться, закрываясь рукой. Секунду или две я кричал.

Потому что видел черное пятно сквозь ладонь.