Самая страшная книга 2015

- Представляю, чтобы они со мной сделали, - мрачно заметил Волька, надевая носки обратно. – Но я вроде как перепрыгнул, схватил ключи и рванул на улицу. Сразу к тебе. Я очень много о тебе думал.

- И что надумал?

Волька взял меня плечи, сказал:

- Нужно, чтобы ты приготовил крем, который растворит этот рисунок. Одно колдовство уничтожит другое. Это самый верный путь.

Я никогда не славился героизмом. Я даже дрался всего один раз, вынужденно. А тут… По спине пробежал холодок.

- Ты серьезно? Это же нам надо будет идти туда, где…

- Конечно, серьезно. Они забрали моих родителей. И наверняка заберут кого-нибудь еще. Надо их остановить. Ты же Фокусник, брат. Я верю, что ты можешь сделать крем, который растворит ватман с призраками до последнего кусочка.

- Нам надо будет идти туда, - повторил я, и понял, что голос мой дрожит. – Идти к призракам, да?

Волька потряс меня за плечи, но совсем не так, как это делала мама. Это была дружеская встряска. Он сказал:

- Мне нужна помощь. Очень нужна.

- Волька, - буркнул я. – Волька, ты понимаешь вообще, что хочешь сделать? Мы можем во что-то ввязаться, из чего вообще никогда не выберемся. Порчу на себя наслать или умереть.

- Прекрасно понимаю, - ответил он. – Но мне кажется, что мы справимся. Ты Фокусник, у тебя есть дар, и он хороший. В смысле, положительный. А добро всегда побеждает зло.

- Ага. Либо о побежденном добре никто и никогда не вспоминает. – Не помню, где я слышал эту фразу, но она мне запомнилась надолго.

Будто в тумане я прошел на кухню, где пахло яичницей и лимоном. Мама суетилась у плиты. Я спросил, когда она пойдет на работу, а мама ответила, что уж точно не оставит голодными двух мальчишек. Тогда я сказал, что мы с Волькой позавтракаем в моей комнате, а сам пошел в спальню к маме и прихватил у нее с ночного столика последний номер женского журнала. Именно в нем я нашел новый рецепт крема.

Когда мама накормила нас завтраком и ушла на работу, я вернулся на кухню и создал свой волшебный крем номер три. Рецепт из журнала, плюс некоторые изменения.

Кукловод снова принялся за дело.

Невидимые ниточки крепко перетянули мои пальцы. Мысли текли, неуправляемые. Внутренний тумблер провернулся, и я ощутил холодную пустоту в животе и в голове. Это был уже не я, а кукла, занимающаяся колдовством. Вуду, или что-нибудь в таком духе.

Кукловод стоял где-то за спиной, пользуясь моим даром, и что-то получал взамен. Ведь ничего не происходит просто так. Золотые монетки сыплются к ногам умелого Фокусника, если фокус сработал как надо.

Когда крем был готов, кукловод ушел. В животе громко заурчало.

Волька спросил:

- Как ты понимаешь, что сделал именно то, что нужно?

Я пожал плечами:

- Мне просто приходят в голову мысли. Я заранее знаю, что нужно добавить и в каких пропорциях. Это знания из ниоткуда.

- Как и мои призраки. Из ниоткуда.

К вечеру мы с Волькой опробовали крем на листе плотного картона. Я положил картон на пол в коридоре и брызнул на него несколько густых маслянистых капель, от которых пахло огурцом и ванилью. Темные пятна крема расползлись по листу, пропитывая. А затем картон распался на множество бурых ошметков, похожих пепел.

Волька задумчиво произнес:

- Это же так и человека можно…

- Нет. Только бумагу, - сказал я. – Ты просил уничтожить рисунок. Никаких людей.

Мне неожиданно не понравилась его мысль.

- А можешь сделать крем, который, это самое, и человека тоже?

- Вряд ли. Я не знаю как. Пошли, что ли, к тебе домой?

Идти было страшно до чертиков. Неизвестный страх – хуже всего. Если честно, с каждый шагом идти становилось все сложнее. Уже у подъезда я понял, что не могу заставить себя подняться на крыльцо. Я замер, запустив руки в карманы шорт, поглядывал на голубое небо без облаков. В кармане нащупал прохладный флакон и крепко сжал его.

- Обещай мне, пожалуйста, - сказал я, - что если все пройдет, как надо, ты больше никогда не будешь рисовать ни призраков, ни кого бы то ни было еще.

- Ага, обещаю, - ответил Волька и, подумав, добавил. – Ты мне тоже самое пообещай. Про крем.

- Без проблем.

Мы-таки вошли в подъезд и поднялись на этаж. Волька достал ключи и долго звенел ими, пытаясь попасть в замочную скважину. Волькины руки тряслись.

Я же достал флакон и откупорил крышку, готовый брызнуть содержимым в любой момент. Крем был жидкий, по консистенции напоминавший растаявшее мороженое. Я специально сделал его таким, чтобы легко можно было вылить.

Наконец, дверь открылась. Волька отпрыгнул мне за спину, а я, выставив перед собой флакон, шагнул в коридор.

Серый свет, падающий из дверей комнат, осветил разбросанную на пороге обувь. Там же валялись бесформенная темная куртка и скомканный шарф. Сразу за первым дверным проемом, неподалеку от двери в кухню, на полу лежал лист ватмана.

Мне показалось, что вокруг листа разливалось голубоватое свечение. Я моргнул. Видение исчезло. Слегка загнутые края листа шевелились от сквозняка.