Самая страшная книга 2016

В темном зеркале над телефоном он смутно видел свое лицо, и оно не нравилось ему, искаженное отсветом вдоль носа и скулы, с темными провалами вокруг рыжих отблесков глаз. Женька всегда опасался, что однажды не узнает своего лица в таком отражении. Он предпочитал на него не смотреть и никогда не изображал перед зеркалом монстра, подсвечивая подбородок фонариком. Обычно он не отдавал себе отчета, почему, но в темноте, сразу после тревожного стука в дверь, об этом думалось легко – потому что не хотел, чтобы оттуда на него однажды посмотрел монстр. Подобное призывает подобное.

Еще раз постучали. Взяли за ручку, нажали медленно. Женька проверял, недавно проверял дверь, он помнил, как ее захлопывал, но все равно волосы на затылке встали дыбом, и разряд страха прошелся по спине. Он забыл дышать, ожидая щелчка язычка и медленного шороха открывающейся двери.

Нет, конечно. Кто-то неведомый еще раз дернул ручку, потыкал кнопку звонка – это уже вообще непонятно зачем, электричества-то не было, – и наступила тишина.

Женьке она не нравилась. Ни шагов на лестнице, ни разочарованного тихого возгласа – ничего. Из подъезда никто не выходил, дверь на тугой пружине не хлопала. Как будто он так и стоял в темноте там, за дверью, – тот, кто стучал. Что интересно, как кто-нибудь заходил в подъезд, Женька тоже не слышал. Вроде бы.

Вдруг зазвонил телефон, так что Женька подпрыгнул на стуле. Да я за этот вечер психопатом сделаюсь, подумал он. Может, это соседка заходила или сосед какой, постучал и ушел, решил позвонить теперь? А может, это мама звонит? Женька встал, поколебавшись секунду, взял свечу. Оставлять темную кухню за спиной и идти во мрак прихожей, ближе к дверям и к тому страшному, кто мог находиться за дверью, к зеркалу, норовящему подменить отражение, он не хотел. Не желал ничем провоцировать тьму.

Телефон звонил, не переставая, очень громко в тишине. Женька шел медленно, тени качались, и плавал свет.

Он поставил свечу на телефонную полку, глянул в собственные глаза – отражение было испуганным, но своим – и снял трубку.

Тишина. Ни фонового шума, ни молчания, какое бывало, когда раз в месяц звонил, развлекаясь, какой-то унылый дурак, – просто тишина. Видно, на почте что-то работало не так, как надо.

Женька уже собирался положить трубку, когда услышал голос.

– Алло, – сказала женщина в трубке, и Женька вздрогнул так, что его аж подбросило.

– Алло, – хрипло ответил он, абсолютно машинально. – Кто это?

Хотя он понял, кто это, до того, как она ответила. Та самая тетка из РЭСа.

– Свет не появился у вас?

Что за чушь, подумал Женька, что такое, такого не бывает, никогда РЭС не обзванивает людей. Это неправильно.

– Нет, – ответил он.

– Хорошо, – сказала женщина.

В дверь опять постучали – совсем рядом, до нее была пара метров. Значит, тот никуда не ушел.

Женька вспомнил, как однажды долго стучал в двери пьяный мужик с помятым неподвижным лицом, в засаленной кепке. Вот так же стучал и стучал, пока мама была на работе. Полчаса, наверное, пока сверху не послышался хлопок соседской двери. Тогда алкоголик почему-то сразу ушел.

Он понял, что тот, за дверью, слышал разговор и знает, что дома кто-то есть.

– Стучат, откройте, – сказала женщина в телефоне. – Может, это наши специалисты.

Женька в ужасе уставился на телефон. Это было неправильно, происходящее сейчас было неправильным, не могло такого быть. Ситуация как-то вываливалась из реальности, неровно, как кусок штукатурки, и Женьку замутило. Он оцепенел, а потом, пересилив себя, рывком положил трубку на рычаг.

Нагнулся, выдернул телефон из телефонной розетки в углу и резко распрямился от стука в дверь.

Затылок его встретил полку, леденящий шар взорвался в голове, да так, что в глазах побелело, и Женька без крика сел на пол, схватившись за затылок. С полки что-то попадало, подсвечник полетел на пол, свеча выпала и потухла.

Он чувствовал себя так, будто в него всадили заряд парализатора из недавно прочитанного «Возвращения к звездам».

Было тихо и темно. Только газ давал с кухни блуждающий синий отсвет, слабый и неприятный, как колдовской огонь. Все что он мог – лишь подсветить пару контуров в море тьмы, затопившем квартиру. Пару зыбких, неверных контуров, тени которых никак не могли усидеть на месте.

Женька встал. Ему было больно, обидно и страшно, но, с другой стороны – как-то даже спокойнее. Словно удар на время выбил из головы всю эту потустороннюю муть. Он подошел к двери – тихо, на цыпочках, – сдвинул в сторону жестяную заглушку глазка, которую папа сделал давным-давно, и посмотрел в подъезд.

Темнота.

Он приложил ухо к холодной двери.

Тишина. Холодный колкий иней ожидания посыпался за шиворот, казалось, вот-вот кто-то постучит в дверь над самым ухом.

Стало вдруг понятно, что он не слышит дизеля, но выключили ли его до того, как зазвонил телефон, или уже после – Женька сейчас ни сообразить, ни вспомнить не мог. Ну если б дизель отключили, как бы телефон работал?

А если… Страшно было думать об этом, но не думать не получалось. Опасные мысли вернулись очень быстро и привели за собой ворох других, таких же пугающих.