Самая страшная книга 2016

– Сейчас вам выдадут на дом учебные материалы, не потеряйте их, чтобы вам потом вернули залог, почитайте вечером, завтра у нас будет семинар, и мы все обсудим, хорошо?

Люди начали подниматься с мест и продвигаться к выходу.

Растерянный, с гулко бьющимся сердцем, Николай вклинился в нестройный поток, исподволь смущенно поглядывая на всех вокруг, но на него, к счастью, не смотрели. Похоже, никто не заметил, что он уснул посреди лекции. К вешалке протиснулась девушка, Николаю показалось, что у нее заплаканное лицо. Он взял пальто и уже у двери на секунду оглянулся. Сзади последним шел Юрий.

– Всего доброго, до завтра, – с улыбкой сказал он, не дав рассмотреть изрисованную доску. Почудилось, что она покрыта бессмысленными росчерками, какие оставляют дети, когда злятся.

Вскоре, что-то подписав и получив пару тоненьких книжечек в мягкой обложке взамен трехсот шестидесяти рублей, он вышел на улицу и задержался на ступеньках. В двери выходили и входили люди, мимо в тени протекал ручеек прохожих, а за ним в лучах солнца – широкий автомобильный поток. Николай уловил запах сигаретного дыма, повернул голову вправо. Ниже у маленькой урны курила маленькая башкирка за сорок, сидевшая с ним рядом вчера. У нее был отрешенный вид. Во всей стране запретили курить в общественных местах, а в Челябинске всем по хер, подумал Николай, спустился и пошел по проспекту. На самом деле раздражения он не почувствовал. Больше того, ему как будто даже понравился этот запах, но это, конечно, было невозможно. Он ненавидел табачную вонь. Надо выспаться, усмехнулся он про себя.

Вечером он пересчитал наличность в кошельке, оставалось всего ничего. Просмотрел учебные материалы – и вновь никаких откровений, даже от истории компании веяло вторичностью. Он решил пораньше лечь спать, принял душ и долго изучал свое отражение в зеркале. Что-то ему в себе не понравилось. Как будто лицо чуточку искривилось, что ли. Чушь, конечно, но ему правда показалось, что вся левая половина лица немного, на миллиметры, наверное, сползла вниз. Может, отек? Под конец он понял, что слишком долго смотрит на себя и вообще ничего не понимает. Дождался, пока за дверью ванной стихнут шаги хозяйки в коридоре, и быстро юркнул к себе в комнату.

Сразу уснуть не удалось, было только около десяти вечера, детское время, он лежал, вспоминал эти два дня и через час все-таки задремал. Во сне он вновь входил в офис триста шесть, его встречала девушка-шатенка в черной блузке, это ему понравилось, все было на своих местах. По коридору шла блондинка в белом, шла немного странно, спиной к нему, однако приближалась.

– Зачем ты выбрал Другое? – спросила шатенка.

Николай посмотрел на нее и сообразил, что это Гульнара, только волосы перекрасила.

– Ты же знаешь, что там на самом деле не было других вариантов. – Он снисходительно усмехнулся. Речь шла про анкету.

– Но как я выйду замуж за Другое, ты об этом подумал? – Обиженно отвернувшись, она затянулась сигаретой.

Назло мне начала курить, хотел сказать Николай, но тут понял, что блондинка подошла к нему впритык, возвышается над ним своим затылком, и там, под золотистыми волосами, что-то шевелится, что-то мерзкое, маленькое… Утром, проснувшись за несколько минут до будильника, Николай понял, что действительно нестерпимо хочет курить.

Ванная, кухня, кофе натощак. Окно, серость, дети бредут в школу. Вешалка, брюки, рубашка, учебные материалы в сумку, телефон, прихожая, обувь, подъезд, лифт гудит, зябкая серая улица, черные люди, маршрутка, сзади есть свободное место. Бредовое желание затянуться сигаретой не отступало, нервировало и вызывало тревогу, Николай пытался уговорить себя, что все это ему только кажется. Боже, он ведь понятия не имел, что такое никотиновая зависимость, откуда ему знать, что он сейчас чувствовал, это какое-то дурацкое последствие сна, последствие психологического стресса. Пытаясь отвлечься, он достал из сумки тетрадку со вчерашней лекцией. Ну да, записей было немного – так, пара тезисов про потребности и счастье да пирамидка из человечков. Еще внизу обнаружилась фраза, которой Николай не помнил. Немного кривая, она забегала на поля и обрывалась у края листа: папа тебя не л… К чему это было? Хрень какая-то, ладно, плевать. Остановка «Детский мир», на следующей выходить.