Самая страшная книга 2017

Вернувшись в квартиру, она с тяжелым сердцем медленно, одну за одной, потушила все конфорки. Она бы с большим удовольствием так и осталась сидеть здесь, на кухне, наблюдая за этими неверными синими огоньками – какой-никакой да свет! – но прекрасно понимала, что рано или поздно ее одолеет сон. И не дай бог, погаснет какая-нибудь из конфорок! Ее воображение слишком хорошо живописало все ужасы последствий взрыва газа или картины мирно угоревших трупов, чтобы заставить Алису согласиться на темноту.

И она согласилась.

Затем на ощупь, пару раз все-таки запнувшись о плинтус и больно приложившись локтем об угол, она добралась до своей комнаты, порадовавшись что успела расстелить диван до того, как угнездиться на нем с книгой.

И тут в дверь поскреблись. Тихо-тихо. Вкрадчиво. Просительно.

Алиса прислушалась.

Скреб повторился.

Это не было похоже на то, как пытаются подобрать ключ, вставляя болванки в замочную скважину, нет. И на то, как царапают дверь, чтобы начертить на ней что-то неприличное, – тоже нет. Это было скрежетание живого о неживое. Кто-то – кто-то! – очень хотел попасть в эту квартиру и заявлял о своем намерении.

Алиса вжалась в угол дивана, свернувшись калачиком и натянув вторую простыню, служившую одеялом, практически до глаз.

«Скреб-скреб…» – снова вкрадчиво и в то же время требовательно донеслось от двери.

Может быть, кошка? Да-да, конечно же! Кошка! Кто-то впустил ее в подъезд – или же, наоборот, она выскочила из какой-то из квартир, пока хозяйка выносила мусор, – и теперь ищет, где бы притулиться.

Алиса с облегчением вздохнула. Она бы даже рассмеялась – если бы не боялась разбудить Кирюшу.

«Скреб-скреб».

Будь свет, она бы даже и открыла дверь, приютила кошака хотя бы на ночь, но…

«Скре-е-е-еб», – на этот раз скрежет был долгим, невозможно долгим. Словно кто-то вел когтями от самого верха двери до самого низа.

И это точно была не кошка.

Алиса откинула простыню и на негнущихся, враз ставших ватными ногах проковыляла к двери. Если бы не Кирюша, она бы и шагу не сделала.

– Кто там? – спросила она неожиданно осипшим голосом.

– Соседка, – прошелестели в ответ. – У вас тоже света нет?

Алиса протянула руку, чтобы открыть задвижку: уж она-то будет повоспитаннее этой грубиянки из сорок седьмой! Ее пальцы коснулись металла – странно теплого, почти горячего.

– Соседка я… – повторили на площадке.

– Да, сейчас… – задвижка не поддавалась, и Алиса, поднатужившись, потянула дверь чуть вверх. В ноздри ударил запах мокрой бумаги, гнилой травы и скисшего борща.

– Сестра Марины…

Алиса вздрогнула. Пальцы соскользнули с задвижки.

– Из сорок шестой…

Алиса, затаив дыхание, сделала шаг назад. Сердце гулко колотилось где-то в горле, пульсировало в висках.

– У вас тоже света нет?

Она сделала еще шаг, потом еще и еще – пока не прижалась спиной к стене. А затем медленно сползла на пол, не отрывая взгляда от того места в плотной черноте, где должна была находиться дверь.

– И… как долго не будет? – То, что стояло там, старательно выговаривало фразы, подражая Алисе даже в паузах.

– А какой теле…

Алиса разрыдалась.

Она сидела на полу, обхватив плечи руками, трясясь мелкой дрожью и беззвучно – от ужаса перехватывало горло – рыдала.

А в дверь все скреблись и скреблись, повторяя по кругу одни и те же запомнившиеся фразы.

* * *

Кирюша нашел ее рано утром, свернувшуюся в клубок и тупо уставившуюся на входную дверь.

Ему пришлось долго трясти ее за плечо, дергать за нос и щипать за уши, прежде чем она стала говорить. К счастью, он был слишком мал, чтобы испугаться ее невидящего взгляда или трясущихся губ.

– Тетлис, вы плюнули, – сказал он, вытирая пальцем струйку слюны, стекающую у нее из уголка рта.

Наверное, именно это невинное и такое простое действие привело ее в чувство вернее, чем любые биения по щекам или уговоры. Алиса моргнула. Мысли, которые пребывали в мертвенном оцепенении, зашевелились – словно капля воды упала на высохшую землю.

– Да-да, Киюшь, – пробормотала она, еле двигая онемевшим языком. – Да-да, я пьесто уснула.

Как только она более-менее пришла в себя – то есть перестала заикаться, трястись и вздрагивать от каждого звука, – то позвонила Олегу.

Первые два раза она так и не дождалась ответа, а на третий звонок был сброшен.

«У меня Дашка ревнивая», – вспомнила она.

Четвертую попытку Алиса делать не стала.

– Тетьлис, – Кирюша переминался с ноги на ногу. – Тетьлис, мы когда гулять пойдем?

Алиса перевела на него невидящие глаза.

– Сейчас, – хрипло ответила она. – Пять минут. Пока собери игрушки.