Самая страшная книга 2022

— Эти, — он указал на среднюю кучку, — я возьму по шиллингу. Вот эти, — пинцет уперся в самую маленькую, — по два за штуку.

— Два фунта?

— Нет, — улыбнулся Крисби. — По два шиллинга, разумеется.

— А эти? — Герберт с надеждой кивнул на самую большую кучку.

— Эти не возьму. Некондиция, увы. Для протезов они не годятся. Можете выбросить.

— Но как же…

У Герберта перехватило дыхание. Мечты о богатстве развеивались как дым.

Крисби смотрел вопросительно и вежливо, ожидая продолжения.

— Объявление… — прошептал Герберт. — Это же ваше объявление было в газете? Пол Крисби, дантист, Харли-стрит… Все верно? Две гинеи… Там было сказано: две гинеи!

Доктор мягко улыбнулся. Достал бархатную тряпочку и принялся протирать лупу.

— Вы опоздали, мой друг. Столько платили до войны, когда здоровые зубы были редкостью и добывали их у свежих покойников, а их в мирное время, как вы понимаете, немного. А сейчас, после баталий на континенте, в Лондон хлынули потоки отличных зубов на любой вкус. Вы видели эти вывески снаружи? «Зубы Ватерлоо» — так их называют.

Герберт слушал вежливый голос врача, а перед глазами все плыло. Он пытался сосчитать, сколько ему предлагают за весь мешочек, и никак не мог сложить числа. Но в любом случае этого было мало, крайне мало. И ради этого он рисковал? Рвал зубы у покойников? Дезертировал? Пробирался через чужую страну? Черт возьми, похоже, что Франц и Никлас тогда забрали у него больше денег, чем он заработает на зубах!

Разве только… Зубы полковника Мортона хранились у него отдельно, аккуратно рассортированные и завернутые в чистую тряпочку.

— Мистер… — прервал он доктора, — скажите, а бывают зубы, за которые вы платите больше?

— Конечно, — с готовностью откликнулся Крисби. — Иногда приносят великолепные экземпляры. Хорошие, здоровые, аристократические зубы ценятся куда дороже. Особенно если комплектом.

— Сколько?

— Надо поглядеть. Все индивидуально, понимаете ли. И еще — есть ли заказчик. Скажем, у меня сейчас есть заказ на дорогой протез из качественных офицерских зубов — комплект резцов, клыков, премоляров и частично моляров. У вас еще есть что-то, чего вы не показали?

Герберт колебался. Зубы Мортона были при нем. Но что-то смущало его. Как будто врач лез в самое больное и постыдное. Или не в этом дело?

— Есть, — глухо ответил он. — Но… Но не здесь… Мне надо забрать, принести…

— Офицерские зубы? Комплект?

— Да…

— Было бы любопытно взглянуть. Возможно, я предложу вам хорошую цену.

— Завтра. В это же время.

— Отлично, буду ждать. Эти оставляете? Мой ассистент вас рассчитает.

Во рту была горечь. Он сидел в пабе и спускал полученные деньги на горький джин. Мысли текли медленно, тянулись как гной из воспалившейся раны.

Надо возвращаться. Домой, теперь уж домой. Обнять Амелию. Поднять на руки крошку Элис. Она выросла, должно быть. Узнает ли отца?

Зубы жалко. Нет, не так. Жалко, что мечты о богатстве обернулись прахом. Но сам виноват. Поверил дурной сказке.

И тот сверток, с зубами полковника Мортона, тоже надо отдать. Зачем они ему? Здесь хоть какую-то цену дадут. Хоть какую-то.

Он уже жалел, что сразу не продал все. Ждать еще день, ночевать в Лондоне — а ведь он мог уже двигаться к дому. К Амелии. К Элис.

Мысли шли по кругу. Мысли путались. Джин горчил.

На сей раз он быстро нашел и улицу, и дом доктора Крисби. Тот развернул тряпочку с зубами, потянулся к лупе и долго, придирчиво изучал добычу. Наконец он откинулся в кресле.

— Поразительно. Идеальное совпадение. Я дам вам хорошие деньги, мой друг.

Герберт мучился похмельем, но какая-то нотка в голосе доктора заставила его насторожиться. Что-то фальшивое было в его словах. Что-то странное в том долгом взгляде, которым он рассматривал бывшего пехотинца.

— Подождите немного, — сказал Крисби, вставая. — Я скоро вернусь. Тогда и о цене условимся.

Он вышел, плотно затворив дверь. В кабинете было тихо, лишь стучали часы — уютно, умиротворяюще. Но Герберту вдруг показалось, что этот стук у него внутри. Что снова в висках стучит кровь.

Не в силах больше сидеть, он вскочил, нервно прошагал от стены к стене, подошел к окну. Из кабинета Крисби была видна вся улица. И по ней, этой улице, быстрым шагом подходили к дому доктора двое в красных мундирах — один в цветастой форме адъютанта, а второй — лощеный, явно штабной.

В ушах загремел набат. Герберт заметался по кабинету как пойманная белка. Там, внизу, прозвенел дверной колокольчик. Голоса. Шаги на лестнице — тяжелые, армейские.

Герберт распахнул окно. Второй этаж — пустяки. Он метнулся к столику, схватил тряпку с зубами, сунул за пазуху. Голоса уже рядом. Дрогнула дверная ручка.

Полет показался долгим. Жестко ударила мостовая — бедро, колено. Проклятье. Он вскочил. Больно, но цел. Теперь — вперед. Только вперед.

И не оглядываться.

Здесь все осталось таким же, как он запомнил. Почти все. Разве что известка на стенах потемнела да кое-где пора было менять черепицу. Вот забор обветшал, да и не крашен был уже давно — от темно-зеленой краски, которую он сам когда-то покупал и замешивал, остались лишь лохмотья.