Самая страшная книга 2024

Там, над сизыми перевалами Столбов, над древними сиенитовыми скалами, что стояли посреди тайги уже тысячи лет, взмыл в небо мерцающий огонек. Коснулся облаков. Ослепительно вспыхнул зеленым лучом. Сжался в точку и превратился в звезду.

Саша знал: через пару минут она погаснет, уступив небо солнцу, но придет ночь и крохотная звездочка, мерцающая зеленоватым светом, загорится на небосклоне снова.

Парень улыбнулся. Поправил лямки рюкзака. И пошел по мосту домой.

Город просыпался.

Начинался новый день.

Ирина Хромова Черная Мадонна

Открытая бричка подпрыгнула на кочке – Константин клацнул зубами и придержал коленом сундук с вещами, опасаясь, что тот перекувырнется через плетеный борт. Июль выдался сухим, и проезжая дорога была в своем лучшем состоянии. Колеса только раз застряли в песке. Константин отмахнулся увядшей веткой от надоедливого слепня, утер пот со лба. Красное солнце зависло над верхушками дальнего леска, обещая завтра ясную погоду. Он провел почти целый день в пути. Н-да… То, что вначале казалось жестом доверия опытного коллеги, в действительности вышло… Умелым перекладыванием неприятных обязанностей. Ничего-ничего! Как каждый солдат носит в ранце маршальский жезл, так каждый молодой врач хранит в своем докторском чемоданчике надежду на собственную практику в Санкт-Петербурге. Когда впереди ждет Бородино, начать можно и с деревеньки Струпино.

Струпино встретило Константина пожарищем. Сгорела ближайшая к дороге изба, и, похоже, совсем недавно – крестьяне еще не начали разбирать почерневшую печь и растаскивать не прогоревшие бревна. Константин поежился. По такой жаре огонь легко мог сожрать все дома. Пожаров одинаково боялись и в столице, и в самом дальнем захолустье.

– Тут недалече, – прервал его размышления глубокий бас, который, казалось, зарождался где-то в глубинах косматой черной бороды возничего. Василий был немногословен, лихих ямских песен не певал, хотя с его голосом и ария Бориса Годунова звучала бы уместно. Бричка повернула, оставляя деревню сбоку, и вскоре выехала на липовую аллею, ведущую к дому помещика.

Константин приподнялся, вытягивая шею, чтобы разглядеть барскую усадьбу. Цокнул языком разочарованно и снова уселся на жесткую скамью. А чего ждать от Струпина? Роскоши дворца Юсуповых на Мойке? Скромный одноэтажный дом выглядел аккуратно, нежно-персиковый цвет стен, обшитых тесом, был еще ярок и красиво сочетался с сочной зеленью невысоких вишневых деревьев, окружающих его. На веранде стоял накрытый к чаю столик с неизменным самоваром. Полный мужчина отставил блюдце и торопливо поднялся на ноги. Его круглое добродушное лицо озарила широкая улыбка, которая увядала по мере того, как он, щурясь, разглядывал пассажира. Когда Василий первым соскочил с повозки и распахнул перед Константином дверцу, от улыбки не осталось и следа.

– А где Борис Борисыч?! – Мужчина нервно потер ладонь о ладонь, потом кашлянул. – Прощения просим-с! – Полилась плавная речь с легким нажимом на «о». – Ситуация у нас, скажем честно, деликатная, а обстановка – тревожная. Немного растерялся. Разрешите представиться: Куликов Петр Акимович, приказчик. А вы, значит, Бориса Борисовича помощник?

Константин пожал протянутую руку, мягкую и немного влажную. Петру Акимовичу было жарко в старомодном сюртуке из тонкой шерсти.

– Здравствуйте! Константин Егорович Бесков, выпускник медицинского факультета Московского университета, поступил на службу в земскую больницу Грайска три месяца назад. – Константин прикусил язык и мучительно покраснел. Что за заискивающий тон! Хорошо хоть дипломом размахивать не стал! – Борис Борисович прислал меня для экспертизы. Мне поручено выяснить причину смерти помещика Костаевского.

– Михаил Андреевич позавчера преставился. Упокой Господь душу его грешную. – Приказчик подхватил Константина под руку и потянул к дому, бросив быстрый взгляд на кучера и на окна, – кажется, за стеклом мелькнули чьи-то лица. Говорил он теперь монотонно, понизив голос почти до шепота. – По дороге из Перемошни в Струпино умер. Его крестьяне нашли, когда с работ возвращались. Привезли в дом. Сейчас на леднике лежит. Обмыли только.

Вдруг Куликов дернул Константина за руку, приблизился к уху:

– Все из-за Житова! Не живется ему спокойно! Раньше они с Михаилом Андреевичем все границу между поместьями делили, а теперь вот что, подлец, удумал. Это он за врачом послал. Подозрительно ему! Думает, что крестьяне барина убили. Проходите, доктор!

Толстяк резво распахнул перед ним дверь, пропуская первым в дом. Константин поежился – голова начинала идти кругом от неожиданных подробностей. Вот уж удружил Борис Борисович! Вошел внутрь, чуть пригнувшись. Полезная привычка, когда ты из-за роста собираешь лбом все притолоки.