Самая страшная книга. ТВАРИ

Я стал размышлять, почему крестьяне укрылись в храме, бросив свои хижины. Когда днем или ночью появились некие хищники, так напугавшие все население деревни, люди должны были спрятаться в домах. Вот если бы животные предприняли увенчавшиеся успехом попытки разрушить хижины… Но, находясь в Бехор-Гай, я не заметил признаков подобного поведения зверей. Значит, крестьяне собрались в храме по какой-то другой причине. Вероятнее всего, на молитву. Либо хищники застали их там днем и люди заперлись, либо они отправились туда вечером попросить богов избавить их от напасти (звери могли появиться в деревне с наступлением сумерек и затем уйти), но оказались в ловушке, когда животные вернулись. Полагаю, выяснить правду уже не удастся – эту тайну джунгли будут хранить вечно.

Так я размышлял, поджидая тигра.

Он появился только к семи часам. Это был огромный зверь, по оттенку шкуры которого сразу можно было сказать, что тигр прожил достаточно долго. Полагаю, хищник некоторое время находился в зарослях, прежде чем показаться. Осматривая тушу буйвола, я не прикасался ни к чему, чтобы не оставить свой запах, который мог бы насторожить зверя.

Двигаться следовало крайне осторожно. Кажется, в ветвях баньяна не было птиц, которые могли бы вспорхнуть и выдать мое присутствие, но и неловкого жеста порой достаточно, чтобы тигр заметил охотника и скрылся. Особенно если у животного имеется опыт (например, когда в него уже стреляли из ветвей). Такой старый зверь, как тот, что был передо мной, вполне мог подвергаться подобной атаке и запомнить, откуда ждать опасности.

Это был во всех отношениях прекрасный, очень крупный экземпляр, который занял бы почетное место в моей коллекции трофеев. Я нисколько не пожалел, что остался и встретился с ним. Пусть застрелить его с засидки и казалось мне не слишком спортивным, шкура этого людоеда стоила потраченного времени.

Как только тигр появился, я начал плавно поднимать ружье. Дождавшись, когда он повернется, открыв грудь, я нажал на спусковой крючок. Пуля вошла хищнику в грудь и сразила наповал. Дело было сделано. Я не испытал особого удовлетворения – разве что оттого, что выполнил просьбу тахсилдара. Впрочем, смерть тигра уже не могла спасти жителей Бехор-Гай. Судьба настигла их в образе иного, более страшного существа.

Спустившись с дерева, я подошел к поверженному животному и рассмотрел его. Мне было интересно, почему он стал людоедом. Вскоре стало ясно, что, помимо старости, имелась и другая причина: в плече тигра засела пуля и рана не заживала, причиняя хищнику боль и не давая охотиться на резвых оленей.

Прежде чем снимать шкуру, я измерил тигра. Для этого пришлось растянуть его по земле и воткнуть колышки у морды и конца хвоста. Я всегда пользуюсь этим способом, именуемым англичанами «между колышками», поскольку считаю его более точным, чем так называемый «по кривой», когда замер производят по спине зверя – от носа до кончика хвоста. Тигр оказался длиной десять футов и пять дюймов.

Покончив с этим, я аккуратно снял шкуру и, скатав ее, отправился в деревню. Мокрая шкура такого крупного зверя весит немало, так что я был рад, что хищника удалось прикончить недалеко от Бехор-Гай.

Добравшись до наших хижин, я обнаружил, что все вещи и второй буйвол на месте, а вот носильщиков и след простыл. Был только Амрит, совершенно расстроенный. Он сообщил, что носильщики решили вернуться в Паури не дожидаясь темноты. Они ушли почти сразу после того, как я занял позицию на дереве, а следопыт не решился прийти и сообщить мне об этом, опасаясь выдать мое присутствие тигру в случае, если тот окажется неподалеку. Впрочем, думаю, что Амрит просто побоялся покинуть хижину, разделяя суеверия своих соплеменников и не меньше них допуская существование злых духов, устроивших резню в храме.

– Я умолял этих трусов остаться и дождаться вас, – сказал Амрит сокрушенно. – Но они и слушать не желали. Словно обезумели от страха. Всё твердили, что в храме были злые духи-людоеды.

Я видел, как разочарован мой верный спутник. Он очень гордился дружбой со мной и полагал, что пользуется авторитетом у своих соплеменников. Последние события развеяли его заблуждения словно дым.

Отправиться вслед за сбежавшими носильщиками мы не могли: было уже слишком поздно. Поэтому я занялся выделкой шкуры. Процесс этот требует опыта и твердой руки. Стоит недоскоблить в одном месте, и оставшееся мясо начнет гнить, в результате чего появится дыра и трофей будет испорчен. С другой стороны, если перестараться, можно порезать шкуру. Впрочем, это не так страшно, поскольку разрез можно зашить. Я натер шкуру солью, которую прихватил с собой, отправляясь в путь, и присоединился к Амриту, сидевшему возле костра и готовившему ужин.

Сумерки мы встретили в оранжевых отсветах пламени. В джунглях по-прежнему было неестественно тихо. Мы прислушивались, но до нас не доносились ни крики ночных птиц, ни рычание хищников.