Самая темная ложь

По крайней мере, Кошмар был сыт и доволен. Демон питался страхами Галена, страхами более сильными, чем могут испытывать обычные люди, но сейчас они отступили на задворки ее сознания.

«Хреново. Ты все еще спишь.»

Гидеон.

Его голос окутал её, проникая внутрь и заставляя сгорать. От злости, от вожделения(страсти). Прощай веселый мир снов, здравствуй ненавистная реальность.

«Где мы?» спросила она, осматриваясь вокруг. Она уснула в его присутствии — снова — и он безусловно использовал это с выгодой для себя. «В одном дерьмовом местечке.»

Вместо гостиничного номера, она была в лесу, солнце садилось, окрашивая небо в оттенки фиолетового. Она лежала поверх прохладной постели из мха, и рядом с ней бил настоящий родник. На ней все еще было платье, которое он ей дал, но по крайней мере он снял наручники.

Перед тем как она врубила музыку в машине, он пытался спросить её, что она сочла бы наиболее романтичным. Она не ответила, очевидно заставив его гадать. И к её ужасу, ублюдок всё правильно угадал. Это было удивительно. Щебетание ночных птиц, воздух, насыщенный ароматом полевых цветов, и Гидеон просто великолепно выглядел на фоне бледно-фиолетового заката.

Сейчас он сидел перед ней, всего в нескольких дюймах, прислонившись к стволу дерева. Прядь волос упала ему на лоб, и снова ей пришлось сдерживать своё желание поправить его волосы и убрать прядь на место. Его по-детски синие глаза внимательно рассматривали всю её, медленно, с интересом. Пытается вспомнить её?

Его руки сжались, обхватив колени. Пытался ли он так не потянутся к ней?

Боже мой, она точно знала, что этот человек мог бы сделать с ее телом. Своими руками, своим языком. Он мог за секунды заставить ее извиваться и умолять.

Борись с его притягательностью. «Ты мог бы отпустить меня». Или я сама могла, не знаю, бросить его в конце концов. «Ты не получишь никакого удовольствия со мной.»

«Я уверен, что это так.»

Святые небеса. Он действительно думал уложить ее в постель. Был совершенно уверен в ее капитуляции. Почему, ну, почему это так чертовски сексуально?

Она прикрыла глаза, чтобы он не увидел желание, что определенно таилось в них. «Ты освободил меня для ответов, зачем же ты так упорно стараешься смягчить меня романтикой? Тебе бы больше повезло, работай ты кулаками». Отлично. Она говорила скорее сердито, нежели задыхаясь.

«Я пока не думал об этом.»

Он думал о том, чтобы ударить ее? Это — это -

«И я совершенно точно смогу заставить себя сделать это.» Лапочка.

Боги, она действительно вела себя как идиотка, растекшись словно сливочное масло, из-за того что он решил не бить ее. Следующим она услышала бы пение ангелов, потому что он решил не втыкать вилку в ее яремную вену. «Независимо от того, что ты сделаешь, ты потерпишь неудачу». Пальцы скрестились, подтверждая, что это не ложь.

«Даже если всё, чего я хочу — это заново узнать друг друга?»

Да. Нет. Арррр!

Эй. Не расползайся. «Ничего плохого в том, чтобы также забыть друг друга».

Он скрипел зубами в то время когда сдвигал свои ноги, обхватывая ее колени своими лодыжками и располагяя ее ноги в опасной близости от его — твердого, растущего — члена. К несчатью — э, к счастью — его штаны мешали ей испытать контакт кожа-к-коже. Поэтому она презирала — любила, черт возьми — эти джинсы с низкой посадкой.

«А какую фамилию ты себе не возьмешь сегодня?» спросил он, благоразумно меняя тему.

Причини ему боль. Заставь его прекратить это неторопливое обольщение. «Скарлет… Рейнольдс». Она вздрогнула, словно эта мысль доставляла ей радость. «Да. Я сегодня в настроении для малыша Рей-Рейя».

Гидеон захлопнул рот, оскалившись на секунду. «Разве мы не женаты?»

«Конечно женаты,» сказала она. «Но в мыслях я изменяю тебе с Райаном.»

Теперь розовый кончик языка выглянул из его губ, как если бы он хотел прикусить его. «Ты так чертовски забавна.»

«Кто сказал, что я шучу?»

Прежде чем она успела бы моргнуть, он был уже на ней, вжимаясь в нее грудью и вдавливая ее в мох, удерживая ее своим весом. «Ты не бесишь меня до чертиков.»

Дрожь пробежала по ее позвоночнику, соски напряглись под платьем, пытаясь дотянуться до него. Она могла бы скинуть его, она была достаточно сильна, достаточно опытна, но не сделала этого. Она сжала в кулак воротник рубашки, удерживая его на месте. Желая… «Ну, если ты еще не догадался, это ты раздражаешь меня до припадков.»

Он задышал, раздувая ноздри. «Продолжай болтать или я не…»

Заткнись, он имел в виду. «Или что?» От него пахло так чертовски хорошо, мускусом и соблазнительными специями. Тепло распространялось от него и окутывало ее, заключая в коварные объятия.

«Или…» Его взгляд упал на ее губы. Гнев, казалось, отпустил его, что-то более жаркое, распутное заняло его место. Эти хриплые выдохи не кончались, и между ними, он сказал: «Ты так невероятно… уродлива». Последнее было предложено нерешительно, как будто он боялся, что она не поймет, что он пытается ей сказать. «Ты не заставляешь меня чувствовать боль. Ты не заставляешь меня желать стольких многих вещей. Грязных вещей. Грешных вещей».

Поцелуй его

Нет, даже не смей!