Самая темная ночь

Она металась по берегу, всматривалась в речную воду, шарила ладошками в траве, верно, и в самом деле что-то искала. Вот только что?.. Матвей и Гальяно ходили за ней как привязанные, тоже всматривались, тоже искали не пойми что. И только Туча, уже полностью одетый, с безучастным видом стоял у самой кромки воды.

— Что ты ищешь хоть? А, Ксанка?

Гальяно надоели эти бессмысленные поиски, он поймал девчонку за запястье, но она со злостью выдернула руку, решительно заправила за ухо мокрую прядь волос, направилась к Туче.

Они стояли друг против друга: маленькая, как птичка, Ксанка и огромный Туча. Она всматривалась в его лицо, для этого ей пришлось запрокинуть голову. Всматривалась долго, словно пыталась прочесть его мысли, и под ее взглядом Туча вроде бы становился меньше ростом.

А потом она ушла. Вот так же, не говоря ни слова, побрела прочь от реки. Маленькая, насквозь мокрая девочка, потерявшая что-то непонятное, но невероятно важное. Она ушла, а они еще долго смотрели ей вслед, не решаясь ни окликнуть, ни остановить. Что-то было в ней такое… Что-то сильное, несопоставимое с ее почти детской хрупкостью.

В лагерь возвращались в полном молчании. Даже Гальяно держал язык за зубами, лишь изредка бросал задумчивые взгляды на поникшего Тучу. Они успели как раз к вечернему построению, их долгое отсутствие так и осталось незамеченным.

Ночью Дэн проснулся от странных звуков. Выпутываясь из сетей сна, он не сразу понял, что это такое, а когда понял, почти не удивился. Туча плакал, накрывшись с головой одеялом, но одеяло не могло заглушить его отчаянных рыданий. Какое-то время Дэн размышлял, стоит ли ему вмешиваться в чужие проблемы, а потом все-таки решился.

— Туча, — позвал он громким шепотом.

Туча затих, затаился под одеялом. Дэн сел на кровати, спустил на пол босые ноги.

— Ты чего плачешь?

— Тебе послышалось, — донеслось из-под одеяла.

— Возможно. — Он посмотрел в окно. Снаружи была настоящая деревенская ночь, непроглядная, подсвеченная лишь одинокой луной. — А еще, возможно, я знаю, почему тебе так хреново. Это из-за Ксанки, той девочки? Правда?

Туча не отвечал очень долго, прятался от Дэна и от всего мира под одеялом. Дэн ждал. Спать расхотелось.

— Мы можем поговорить? — Туча наконец выбрался из-под одеяла, сел в кровати. Железные пружины тихо скрипнули.

— Мы уже разговариваем. — Дэн пожал плечами.

— Не здесь. — Туча посмотрел на спящих Матвея и Гальяно. — Может быть, на улице?

— Дверь закрыта. Я сам видел, как Суворов запирал ее на ключ.

— А если через окно? — робко предложил Туча.

— Можно и через окно, если хочешь.

— Хочу!

Они сидели на скамейке неподалеку от флигеля и молча смотрели на небо. Дэн не спешил задавать вопросы, а Туча не спешил изливать душу.

— Я вор, — сказал, наконец, Туча. Сказал, как в прорубь нырнул, даже поежился. — Я тряпка и вор. Я нашел его на газоне… Ну тогда, когда Измайлов в первый раз… — Он снова замолчал. — Ключ на цепочке. Очень красивый, очень… особенный. Есть особенные вещи. Понимаешь? — Он бросил на Дэна быстрый взгляд.

— Наверное. — Дэн кивнул.

— Я чувствую, когда вещь особенная. Мне иногда ее даже в руки брать не нужно, чтобы это понять. А если возьму в руки, тогда все…

— Ключ ты в руки взял.

— Да. Я с первой секунды знал, что это ее ключ, что это она потеряла. Я даже уговаривал себя, что скоро верну его ей. Но ключ особенный, а с особенными вещами бывает очень тяжело расстаться.

— Она видела, как ты нашел ее ключ?

— Нет, не думаю. Но она сразу поняла. Мне кажется, она тоже особенная.

С этим Дэн был готов согласиться. Ксанка — как же ее по-настоящему зовут? — не была ни умственно отсталой, ни ненормальной, Она просто являлась не такой, как все, — была особенной. И особенность эта слишком бросалась в глаза.

— Она не за нами следила, она за тобой следила, Туча. — В его голосе не было упрека, только лишь констатация факта. — Она ждала, что ты сам вернешь ей ключ.

— Я не смог, — сказал Туча шепотом.

— И она это поняла. В твоих вещах там, на речке, она искала свой ключ. Так?

Туча кивнул.

— И нашла?

— У меня его больше нет.

— У нее тоже. — Дэн хорошо запомнил ее взгляд: смесь ненависти, отчаяния и безысходности. — Она его уронила где-то на берегу. Может, в траву, может, в песок, а может, и вовсе в воду. Она потеряла свою особенную вещь, Туча. Из-за нас потеряла.

— Из-за меня. — Туча встал со скамейки. — Она так на меня смотрела, Дэн. Я думал, у меня сердце остановится. У нее очень необычные глаза, они меняют цвет. — Он снова замолчал, а потом спросил с неприкрытым отчаянием: — Что мне делать, Дэн? Мне так стыдно! Наверное, никогда в жизни мне не было так стыдно.

— Я не знаю. — Дэн покачал головой. — Пока не знаю, но мы что-нибудь придумаем.

— Поищем этот ключ? — В голосе Тучи слышалась зарождающаяся надежда.

— Поищем.

— Я найду! — сказал Туча решительно. — Я умею находить особенные вещи, — добавил едва слышно. — Я найду и верну ей ее ключ.

— Да, но прежде мы должны перед ней извиниться. Мы обидели ее вчера, Туча. Она девушка, а мы с ней…

— Я понимаю… я извинюсь. Обязательно! И спасибо тебе.

— Мне за что?