Самая темная ночь (СИ)

И вновь Воин получил ответ на свой вопрос. Он отставал от Лессы и Гордона по-прежнему на два дня. И повернули они, покинув городок, вовсе не на юг, как следовало ожидать, а опять на север. Саддам усмехнулся. Было весьма похоже на то, что маг тщательно запутывал следы, вот только иных преследователей Лунный Воин не обнаружил. Мысль о том, что Гордон мог бы догадаться о его существовании, Саддам отмел сразу же. Стало быть, боятся беглецы кого-то другого, вот только кого? Это необходимо было выяснить как можно быстрее, дабы не получить опять наказание от Повелителя. Впрочем, кем бы ни был неизвестный враг Говарда, против Шера ему не выстоять — в этом Саддам был уверен.

Наутро он собрался еще до рассвета и успел покинуть трактир до того, как хозяйка, обнаружив пропажу петуха, подняла визг на весь городок.

Наконец дорога привела Саддама в Палерго, шумный крупный город. Въехал в городские врата он уже под вечер и сразу же, несмотря на шумную многолюдную толпу, заполонившую улицы, ощутил знакомое азартное предвкушение: дичь где-то близко, охотник выследил ее. Постоялых дворов и трактиров в Палерго было немало, потому розыск девчонки Саддам оставил на следующий день, а сам выбрал для начала уютную комнату на постоялом дворе — не из самых дорогих, дабы не привлекать к себе излишнего внимания, но и далеко не дешевом — долго блаженствовал в горячей ванне, затем со вкусом поужинал и со значением подмигнул пришедшей забрать посуду горничной. Девица поняла его правильно, покрылась румянцем и захихикала, а ночью осторожно постучала в дверь и ужом проскользнула внутрь. Она осталась весьма довольна, долго уверяла Саддама, что не знала мужчины лучше, однако же от предложенного золотого не отказалась и даже тайком попробовала его на зуб, когда случайный любовник отвернулся.

Утром Воин возобновил свои поиски. Он обходил все встречавшиеся на его пути трактиры и постоялые дворы, застывал у окон, будто к чему-то прислушиваясь, затем качал головой и шел дальше. Девчонка была где-то рядом, он чувствовал зов ее крови, но обнаружить желтоглазую никак не мог.

Проходя мимо лавки со сладостями — кондитерской — Саддам ощутил внезапное волнение. Нет, Алессы рядом не было, ее он не чуял, однако же рядом происходило что-то важное. Привыкший доверять своей интуиции, Воин вжался в стену и словно растворился в ней. Во всяком случае, никто из прохожих не обратил на него ни малейшего внимания, как будто его там и не было.

Вскоре в дверях лавки показался высокий темноволосый молодой мужчина. Рядом с ним семенил толстячок, что-то возбужденно рассказывавший и бурно жестикулирующий — лавочник, определил Саддам. Темноволосый слушал собеседника внимательно, но без излишнего любопытства. Глаза его, темно-карие, почти черные, окинули улицу внимательным взглядом и вдруг остановились прямо на лице Лунного Воина. Губы незнакомца дрогнули, будто он хотел задать какой-то вопрос, но внезапно передумал. Брюнет нахмурился, чуть качнул головой и забрал из рук лавочника пакет.

— Благодарю вас, любезный, — сказал он. — Так говорите, через три дня?

— Именно, именно, — закивал толстяк. — Наисвежайшие поставки. Новинка, которая произведет фурор. Непременно заглядывайте, сударь. Ваша дама будет в восторге.

— Моя дама, — повторил заинтересовавший Саддама незнакомец с кривой ухмылкой. — Что же, до встречи, любезный.

Он бросил еще один внимательный взгляд в сторону Лунного Воина, которого никак не должен был заметить, а затем развернулся и пошел вниз по улице. Чутье Саддама настоятельно гнало Воина вслед за брюнетом. Еще ничего не зная о том, кто тот таков, Саддам уже был твердо уверен, что ничего хорошего от незнакомца ждать не следовало. А еще — что просто необходимо последовать за темноволосым и выяснить о нем как можно больше. И самое странное — чутье просто вопило о том, что эта встреча не случайна и что незнакомец каким-то образом связан с желтоглазой девчонкой. И привыкший доверять своей интуиции Саддам решительно пошел следом за неизвестным.

ЛЕССА

Дорога была утомительной. Разумеется, путешествовали мы с куда как большим комфортом, нежели я во время своей достопамятной поездки из Заводня в Теннант, зато и длился наш путь гораздо дольше. Заниматься магией мне Говард строго-настрого запретил до прибытия в поместье графа, зато велел тренироваться в отключении сознания. Благодаря этому первый день пути пролетел для меня незамеченным, но к вечеру на мое странное состояние обратил внимание наемный кучер и поинтересовался, что это со мной.

— Отчего-то юная госпожа ни на что не реагирует, — обеспокоенно заметил он. — Заболела, что ли?

— Утомилась с непривычки, — пояснил Говард.