Самая темная ночь (СИ)

Он махнул рукой, и пламя, бушевавшее вокруг нас, утихло. Глаза Шера сияли, мне же, напротив, стало не по себе. Я вовсе не желала становиться Повелительницей. Невольно вспомнились слова гадалки о том, что я смогу отомстить всем своим врагам, но придется дорого расплатиться. Тогда-то я сочла предсказание бредом, но теперь видела, что оно начинает сбываться.

Шер же поднялся на ноги и теперь в радостном возбуждении расхаживал по комнате.

— Твоя кровь не менее сильна, нежели у Кариды, Лесса. И это удивительно, ведь ты принадлежишь к народу Луны только по материнской линии. А еще у тебя есть свой собственный дар! Девочка моя, как же я рад, что нашел тебя!.

И он вытащил меня из кресла, подхватил на руки и закружил. А когда вновь опустил на пол, я увидела его шальной взгляд и поняла, что мне надо срочно отвлечь гостя каким-либо вопросом. Он уже склонил голову для поцелуя, когда я спросила:

— Шер, а почему моя мама никогда никому не рассказывала о своей семье? Я-то ее не помню, разумеется, но Ланс пересказал мне то, что узнал от слуг моего отца. Так вот, мама никогда не упоминала о своем происхождении. Что с ней произошло? Она сбежала из Галирфана? Или совершила какой-то проступок и ее изгнали?

Мужчина, нахмурившись, резко отстранился от меня, чем я и поспешила воспользоваться, опять устроившись в кресле, только на сей раз с ногами.

— Карида влюбилась, — наконец произнес Шер после нескольких мгновений тягостного молчания. — И ушла за своим избранником в его мир, навсегда покинув Галирфан.

Голос его был сух, спокоен и безэмоционален, но мне почудились в нем отголоски затаенной боли. И я задала следующий вопрос:

— Ты хорошо знал ее, да?

— Я думал, что хорошо ее знаю.

На сей раз я поняла, что не ошиблась: голос его слегка вздрогнул на втором слове. Значит, с моей мамой его связывали какие-то особые отношения.

— Расскажи мне о ней.

— Зачем? — вот теперь я явно услышала гнев. — Она давно умерла, Лесса. Почему ты расспрашиваешь о ней?

— Потому, что хочу побольше узнать о своей маме, — я изо всех сил старалась выглядеть наивной и безмятежной девочкой. — Я ведь совсем не помню ее. И Ланс ничего о ней не знает.

О могиле на погосте Бухты-за-Скалами и об оставшихся в доме Сузи драгоценностях мне хватило ума умолчать.

— Хорошо, Лесса, я расскажу тебе о Кариде. Но только не сегодня, хорошо? Сейчас мне пора, поэтому — спи, моя девочка.

Опять легкое прикосновение к вискам, опять головокружение и провал в памяти. А наутро я проснулась не в кресле, но в своей постели. Без платья, только лишь в нижней сорочке и панталонах.

А следующий день принес иной повод для переживаний. Приехал Фердинанд Лотарский с дочерью. Похоже, начали сбываться мои худшие опасения.

Сам граф был со мной безукоризненно вежлив. Ланс представил ему дядюшку как своего ближайшего соратника и советника, и Фердинанд церемонно с ним раскланялся. Обо мне, как и было решено заранее, Ланс упомянул лишь то, что я родственница и ученица Говарда. Впрочем, граф Лотарский и меня приветствовал весь сердечно, уверив, что весьма рад знакомству.

А вот Бьянка вела себя иначе. Красавица с иссиня-черными волосами, белой кожей без намека на румянец и большими темными глазами, она на всех смотрела холодно и немного свысока. Бьянка поблагодарила Эрвина за гостеприимство и надолго замолчала, предоставив своему отцу описывать тяготы их путешествия. На меня девушка едва взглянула.

По ее поведению за ужином было понятно, что Бьянка привыкла быть в центре мужского внимания: она несколько снисходительно позволяла Лансу ухаживать за собой и развлекать беседой. А Эрвин, будто бы в пику ей, все свое внимание уделял мне.

Один лишь Говард вел себя так, будто ничего не происходит, и любезно беседовал с Фердинандом. Сам же граф то и дело бросал быстрые острые взгляды в сторону дочери и Ланса. Бьянка за все время ужина на отца ни разу не взглянула. Впрочем, мне показалось, что она вообще никого, кроме молодого герцога, не замечает.

Вечер закончился рано, поскольку Фердинанд и Бьянка устали с дороги. Вскоре после их ухода распрощался с нами и Ланс, а Говард давно уже отправился в свою любимую библиотеку. Мы с Эрвином остались вдвоем.

— Вам не понравились гости, Лесса, — проницательно заметил он. — Сожалею, но поделать ничего нельзя: Лотарский очень важен для Ланса. Как вы знаете, приближается день, когда наш друг сможет официально претендовать на наследство, а Фердинанд обеспечит Лансу мощную поддержку. Потому-то я и прошу вас немного потерпеть.

— О чем вы? — искренне удивилась я. — Я такая же гостья в вашем имении, как и Бьянка. Никакими особыми привилегиями я не обладаю.

Эрвин поднялся из кресла и несколько раз пересек комнату из угла в угол. Наконец он остановился возле моего кресла, глубоко вздохнул, и, будто решившись, заговорил:

— Нет, Лесса, вы особенная. Особенная для меня. Погодите, не перебивайте. Я знаю, что сейчас не время и не место, что вы растеряны и выбиты из колеи, но я хочу, чтобы вы знали: я всегда буду на вашей стороне. Что бы ни случилось, я всегда поддержу вас.