Самая темная ночь (СИ)

— Вам нужно будет приехать заранее, — говорил Эрвин, — и обустроиться где-нибудь в окрестностях герцогского замка так, чтобы не вызвать подозрений. И я, и Фердинанд приедем в замок открыто как члены совета. Вам же с Лансом лучше всего будет выдать себя за семейную пару, а Говарда — за родственника.

Судя по выражению лица графа, затея ему вовсе не нравилась.

— В последнее время количество желающих заполучить меня в супруги резко увеличилось, — неловко пошутила я.

Эрвин резко повернул голову в мою сторону.

— О чем это вы?

Пришлось пояснять.

— Ваш гость сделал мне предложение от лица своего сына.

— Надеюсь, вы ему отказали? — ледяным тоном спросил Эрвин.

Похоже, он ни капельки не сомневался в моем ответе. Невесть отчего разозлившись, я продолжила поддразнивать его:

— Я пока еще думаю. Понимаете, предполагаемый жених молод, хорош собой — об этом я знаю лишь со слов его отца, но охотно верю, глядя на Фердинанда и Бьянку — и богат. К тому же я стану настоящей виконтессой, представляете?

И я приняла вид восторженной глупышки и захлопала ресницами. Эрвин улыбнулся, подхватывая мою игру.

— Всегда стремитесь к большему, Лесса. К чему вам титул всего лишь виконтессы, если вы можете стать настоящей графиней?

— Неужели у вас есть на примете подходящий граф? — продолжая дурачиться, спросила я.

— Есть, — неожиданно серьезно ответил Эрвин. — Он тоже молод, богат, смею надеяться, что хорош собой, а самое главное — он вас любит, Лесса.

Сердце замерло на бесконечно долгий миг, а затем заколотилось часто-часто, оглушая своим стуком, губы пересохли, пальцы похолодели. Неужели?

— Эрвин, я… вы…

— Просто знайте об этом, Лесса.

И он склонился ко мне. Ох, оказывается, весь мой опыт поцелуев никуда не годился. Потому что никогда ранее не кружилась так голова, не закрывались сами собою глаза, не разливалось внутри теплое пьянящее чувство. Я еще успела подумать, какой глупой я была, хихикая в Теннанте над словами Рины, потому как было вовсе не противно, а, напротив, горячо и сладко, и остро, и… и… и я просто позабыла о том, как это — связно мыслить, полностью отдавшись ощущениям. В себя я пришла, только когда Эрвин оторвался от моих губ, переместившись к шее. Оказалось, что я успела незаметно для себя обхватить его руками и прижаться тесно-тесно. Его ладони гладили мою спину и казались обжигающе-горячими, да и поцелуи на шее и плечах горели огненными метками. Наконец Эрвин поднял голову и взглянул мне в лицо.

— У меня есть шанс?

— А разве после такого нужны еще какие-либо слова? — вопросом на вопрос ответила я.

— И все же я предпочел бы услышать одно короткое слово, — шепнул он мне на ухо.

— Какое?

— Лесса!

Его зубы чуть прикусили мочку — странно, но это было вовсе не больно, а скорее даже приятно, а затем Эрвин лизнул место укуса.

— Да! — выдохнула я едва слышно, а затем повторила, повышая голос: — Да! Да!

А он подхватил меня на руки и закружил по комнате.

БЬЯНКА

У нее появился секрет. Особый, важный. И раньше у Бьянки имелись от отца маленькие девичьи тайны, но теперь секрет был настоящим. Таким, от которого зависело многое.

Пожалуй, никто не заметил перемен в ее поведении. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: в этом поместье никому до нее не было дела. Жених — если можно было так назвать Ланса — оставался неизменно вежливым, но не проявлял особого интереса к невесте. Нет, внешне все выглядело более чем пристойно, упрекнуть герцога было не в чем, но у Бьянки сложилось впечатление, что ее ответы на свои вопросы Ланс забывает, едва она успевает договорить. Парочка влюбленных голубков — Лесса и Эрвин — казалось, вообще видели только друг друга. Их счастье не были способны омрачить даже приготовления к отъезду. Отец ходил насупленный и хмурый, то и дело натягивая на лицо неискреннюю улыбку, которая вряд ли кого обманывала. Он все никак не мог смириться с тем, что его планы в отношении племянницы мага потерпели крушение. Бьянке он внимания не уделял, что ее только радовало.

Она открыла окно, поежившись от ворвавшегося в комнату морозного воздуха, и поплотнее закуталась в шаль. Прислушалась, не лают ли поблизости собаки. Ее новый знакомый заверял, что волкодавы не способны причинить ему вред, но Бьянка все равно боялась и вздыхала с облегчением, лишь когда на подоконнике появлялась темная фигура. Тогда она бросалась ему шею, и он обхватывал ее талию холодными ладонями, а она согревала его губы теплом своих. И лишь после этого действа, ставшего уже ритуалом, поспешно отстранялась и закрывала окно.

Тем временем мужчина усаживался в кресло у камина и, стоило Бьянке подойти к нему, как мигом притягивал к себе на колени. Крепко обнимал, вдыхал запах шелковистых темных волос, прижимался губами к бьющейся на виске жилке.

— Как прошел твой день? — непременно спрашивал он.