Самая темная ночь

Нет ничего! Все сказка, вымысел! Надо уходить. Зачем ждать рассвета? Только вот гарь манит. Опять ведь обманет, потому что все давно проверено-перепроверено, чертов пепел просеян едва ли не через сито вот этими самыми руками. Пустые надежды, глупые, а ноги не слушаются, несут к проклятому месту.

Черные ели расступаются с недовольным скрипом, колючие лапы зло царапают затылок, не желают пускать. И ноги по колено в пепле. Шаг — облачко. Шаг — облачко. Только посмотреть, одним глазком взглянуть на чудо, обернувшееся пустышкой, мороком.

Идти тяжело из-за пепла. Откуда его здесь столько? Откуда он вообще берется?!

Неважно! Сейчас, на излете этой подлой ночи, уже все неважно, но идти нужно до конца, чтобы не в чем было себя упрекнуть.

Мертвое дерево черной громадиной. Растопырило обгорелые ветви, как для объятий. А из-под пепельного пласта зеленым лучиком пробивается надежда. Свет слишком слабый для блуждающего огня, но в самый раз для одной маленькой занятной штучки.

Сердце стучит набатом, и руки дрожат от радостного предчувствия. Только бы не ошибиться, не обмануться в который уже раз.

Серебряный ключик огнем обжигает ладонь, не признает, не желает себе другого хозяина. Да только не ему решать! Сжать руку крепко-крепко, до боли, любоваться просачивающимся сквозь пальцы ведьмовским светом.

Вот она — гарь! Вот самая темная ночь! Вот ключ! Дальше что? Ждать? Искать? Как оно будет? И будет ли?..

Закрыть глаза, прислушаться. К себе, к лесу. Не спешить, дождаться знамения. Оно должно быть. Как же по-другому!

Тяжело. В голове — гул, колени дрожат, ключ жалит зеленым огнем, и земля ходуном…

Земля ходуном! Начинается!

Открывать глаза страшно, но надо. Столько всего пройдено, столько грехов за душой. Чего уж теперь бояться?

И вот оно, чудо! Там, где все копано-перекопано, с металлоискателем пройдено, свет из-под земли. Поднимается все ближе и ближе, светит все ярче и ярче. Блуждающий огонь под самыми ногами, тянется к серебряному ключику, чувствует нетерпение нового хозяина.

Ждать нет никаких сил. Лопата вонзается в землю, подпрыгивает в руках от нетерпения, как живая. Стук гулкий, как в запертую дверь. Вот он и нашелся, сам в руки пришел. Значит, не сказки, значит, правда все. И награда за терпение вот она, прямо под ногами.

Не сундук, как думалось. Хуже и страшнее.

Гроб… Грубый, почерневший от времени, но все еще крепкий, словно сделанный на века. А может, и на века. Кто же знает, как оно…