Самая желанная

«Спасибо, рыжий чудак Джено, кое-что твоя ученица все же усвоила», — Кристина загадочно улыбнулась и ответила Геннадию «да». Будто речь шла не о предложении подвезти ее домой, а о чем-то более важном.

Геннадий усадил Кристину в шикарный «БМВ» последней модели. При этом дал понять, что сегодня нарочито скромничает, играя в «середняка». Телохранители, следующие за «БМВ» в невзрачном «жигуленке», тоже, по-видимому, составляли камуфляж.

— Не бойтесь, Кристина. Со мной вы избавлены от приключений. За рулем — бывший полковник ГБ, а в «жигуленке» — мотор «мерседеса», — шепнул Геннадий с деланой небрежностью. — Уверен, вас не удивишь такими штучками — эскортом, громилами за спиной, шуршаньем валюты… Да и мне приходилось видеть рядом с собой длинноногих красоток с университетскими дипломами, коронами разных «мисс» и папашами из бывших «слуг народа». — Кристина хотела возразить насчет отца, но вовремя сообразила: так, вероятно, представляет своего бывшего мужа мать — брежневским послом или каким-нибудь министерским чиновником.

— Благодарю за вечер, Геннадий. Вы не дали мне скучать и не досаждали расспросами. К тому же отлично информированы и прекрасно танцуете… Ваш автомобиль у подъезда облезлой «хрущобы» напоминает живописное полотно «НЛО над совхозом «Красный путь». — Кристина протянула руку, прощаясь.

— Я совсем недавно выбрался из подобного жилого строения. — Он захватил руку девушки в горячие ладони, не собираясь выпускать.

— И прямо — во дворец?

— Приезжайте в гости. Правда, приезжайте! Потанцуем. — Геннадий заглянул в лицо девушки, скрытое тенью от дома. Колье на обнаженной шее неправдоподобно сверкало в неоновом отсвете дальнего фонаря, ресницы строго опущены. Она зябко поежилась, кутаясь в мех.

— Спасибо. Мне пора.

Высвободила руку и быстро скрылась в подъезде. Приподнятое настроение выветрилось вместе с шампанским, и теперь Кристина злилась на себя за неуместное кокетство с совершенно ненужным ей мужчиной.

Дома новобрачные наперебой расхваливали Геннадия.

— Он на две шапки выше моего шефа! Я и не замахивался на такие «вась-вась» с самим Лопахиным. Просто закинул при случае удочку — мол, свадьбу справляю да и возвращение, так сказать, дочки из Рима. И вдруг — тут как тут! Невероятная пруха… Фил поглядывал на свое отражение в стекле кухонной двери, заклеенной календарем с изображением обнаженного торса Шварценеггера. Белая праздничная рубашка и пестрый галстук-бабочка сизых тонов выгодно оттеняли его представительную фигуру в сравнении с блестящей от пота грудой мышц экранного героя. Подмигнув жене, молодожен доложил Кристине:

— Подарочек, знаешь, какой нам отвалил? Мои парни завтра от зависти удавятся — купчую на десять соток недалеко от своего «подмосковного имения». Особая милость, между прочим!

— Ты все, Филек, на себя одеяло тянешь. Нужен ты Лопахину! — хмыкнула Алла Владимировна, подставляя мужу спину, открытую вечерним платьем. — Расстегни застежку, дружок. Не заметил, как он Тинку охаживал? Корзину с орхидеями заказал и целых полчаса под окнами любезничал — ну, прямо как в деревне! Что и говорить, мужчина представительный и очень недурен!

Весь диалог супругов шел на повышенных тонах — ну точь-в-точь театр у микрофона. А все для Кристины, удалившейся к себе в комнату и плотно закрывшей дверь.

— Я раздеваюсь и все слышу. Можете убавить звук. Да и красноречие. Ты вот что, Фил, — запахивая коротенький халат, Кристина появилась в коридоре, — будь добр, пошустри с квартирой! Пора мне с вами разъезжаться, а то, глядишь, и впрямь сосватаете.

Три дня о Геннадии не было ни слуху, ни духу, даже тему эту перестали поднимать. И вдруг — звонок. Шофер корзинку роз затаскивает, а в ней письмо: «Посетил Париж по делам. Сижу дома, «оттягиваюсь». Приглашаю на теннисный турнир, сауну, ужин, беседу о постмодернизме, просмотр киноклассики, дискуссию о смысле жизни (нужное подчеркнуть). Иваныч будет ждать. Г. А.».

— Так мне что, в машине подождать? — спросил шофер, подождав, пока Кристина закончила изучать послание.

Она в раздумье посмотрела на него.

— Кланяйтесь шефу, Иваныч. Скажите, Кристина Ларина просила не беспокоиться с цветами и прочими развлечениями.

— Почему это, как это? — шутливо подскочил прямо из ванной Филя. — Вы присаживайтесь, уважаемый. Можно тебя на минутку, сестренка?

Он проводил шофера на кухню и, затолкав Кристину в комнату, плотно закрыл дверь.

— О себе не думаешь, подумай о матери! — зашипел прямо в лицо падчерице. — Геннадий Алексеевич — человек воспитанный. Насильно трахать тебя не станет. Он двух финтифлюшек из Большого театра для этих целей при себе держит… Съезди, Богом прошу, подластись к мужику. Поддержи дипломатические отношения! Да и самой на воздух пора, вся зеленая, — сказал он уже громко и, приоткрыв дверь в переднюю, крикнул:

— Дуй, Иваныч, вниз, грей мотор. Дама через пятнадцать минут выйдет.

И понеслась Кристина по апрельскому веселому шоссе прочь из города, в те лесные края, где скрывались некогда облюбованные ею «шале».