Самая желанная

От голода Кристину слегка мутило — с раннего утра она не съела ни крошки. Она свернулась в клубок под ветхим одеялом, не отрывая глаз от темнеющего окна, за которым таилась опасность. А когда тело стал сотрясать озноб, попыталась запеть: «Степь да степь кругом, путь далек лежит…» Странно звучали здесь слова русской песни про глухую морозную ночь. Снег, снег — мягкий, теплый, как пуховый платок. Печально завывающая, убаюкивающая метель… Только что-то сильно впивается в горло, сдавливает губы… Она открывает глаза и пытается закричать. Но рот стянут чем-то тугим, а в густом мраке кто-то очень сильный, пахнущий потом, скручивает ей за спиной руки. «Кьямо! — догадалась Кристина. — Дебил вернулся, чтобы изнасиловать меня!» Она согнула колени, собираясь ударить нападавшего. Но тот ловко поймал ее ноги и стянул щиколотки веревкой. Затем на голову Кристины обрушилась вонючая мешковина и тяжелый кулак. В глазах бенгальскими огнями рассыпались искры, и все поглотила тьма…

Она пришла в себя от свежего ночного воздуха и острой боли — кто-то резко сорвал пластырь, стягивавший губы. Кристина вскрикнула, ощутив во рту солоноватый привкус крови.

— Ничего, пусть поорет — здесь хоть сотню монашек перетрахай, никто не услышит. — Гнусный голос, отсутствие диалекта, сильные пальцы, шарящие по Кристининой груди.

— Погоди, кайф портишь! — отозвался другой, помоложе, тоже, видимо, не из местных. — Здесь где-то наш приятель сопит — доставим мальчику напоследок хорошенькое удовольствие.

— Эй, ублюдок, ты жив? — позвал молодой. — Жаль, темнота, да мы постараемся к тебе подкатить. Не обидим. Любишь смотреть киношку с порнушкой? Сейчас будет! — Он захихикал. — Тащи-ка сюда крошку, Дылда!

Кристину за ноги отволокли куда-то по каменному полу, присыпанному сеном. Во мраке, чуть осветленном лунным светом, пробивающимся в заколоченное окно, глаза смогли различить неподвижное связанное тело, к которому ее бросил один из бандитов. Плечом Кристина ощутила тепло, исходящее от жертвы, — слава Богу, не труп!

— Вы живы? — прошептала она.

— Живехонек и ждет представления. Я готов, нежная моя! — Один из бандитов, рухнув на Кристину, рванул на ней платье. Она закричала, пытаясь сопротивляться связанными ногами.

— Так не годится, в очередь, сынок! Я первый. — Нападавшего оттолкнул дружок постарше.

Кристина услышала звон пряжки на ремне: встав над ней на четвереньки, мужчина лихорадочно расстегивал брюки.

— Нет! — завопила она и тут же сжалась от криков и боли.

Бандит отлетел в сторону, сбитый ударом: человек, лежавший рядом с Кристиной, исхитрился лягнуть его связанными ногами, задев по коленям и девушку.

— Сука живучая! Жаль, не пристрелили сразу! — взвыл опрокинутый насильник и, подняв с пола камень, обрушил его на голову пленника.

Кристина услышала жуткий тупой звук — лежащее рядом тело обмякло, навалившись на нее. Ее спасителя убили — теперь она целиком в руках бандитов. Крик, вырвавшийся из ее горла, был страшен. Рванувшийся к ней Дылда наткнулся на что-то, глухо ухнула канистра — запахло бензином. Он в сердцах ударил Кристину ногой и длинно выругался.

— Эй, что за бардак! — заглянул в двери третий, видимо, главный. — Говнюки вонючие, поразвлечься решили?! Где канистра? Что?! — Он пинками вытолкал дружков из сарая и с силой захлопнул дверь. Кристина слышала, как лязгнул металлический засов и бандиты, отчаянно переругиваясь, удалились. Облизав пересохшие, израненные губы, она тихо застонала.

— Ты жива? — послышался рядом хриплый мужской голос. — Страшно повезло, я, кажется, тоже… Меня связали и бросили здесь еще утром… Ой… в голове дырка… И безумно хочется пить…

— Кто вы? Что происходит? Что им надо от нас? Кто эти люди?

— Ты в полном порядке, крошка. Столько вопросов — как у профессора на экзаменах или в телевикторине… — Мужчина перевел дух. — Могу прояснить в общих чертах ситуацию: эти ребята, не знаю, кто они, собираются нас поджарить. Почему-то непременно вдвоем и обязательно на костре… Может, секта такая… Как бы жертвоприношение…

— Я слышала, как тот, что главный, послал кого-то за бензином. Свой запас они, кажется, разлили… — Кристина говорила спокойно, страх пропал — теперь ей было все равно.

— Ты ранена?

— Кажется, нет. У меня связаны руки и ноги, я совсем не чувствую пальцев… И губы болят.

— Значит, жива и способна принять участие в цирковом шоу… Для начала постарайся подсунуть свои ручки к моим губам… Эй, шевелись, даже если ты испытываешь тягу к самосожжению, меня-то спасти должна. С насильниками тебя вроде бы теплые чувства не связывают. Или я зря старался, разогнав кавалеров?

— Спасибо… Только я словно во сне — ничего не понимаю и ничего не чувствую…

— Это шок. Встряхнись, детка. Подумай обо мне — мне просто до зарезу необходимо выжить и рассчитаться с этими ребятами.

Кристина повернулась спиной к своему соседу, согнулась, подставляя ему связанные кисти. Она почувствовала его горячие губы на своей коже и взвизгнула от укуса.

— Извини, зубы соскочили. Неудобно очень…