Самая желанная

– По сути – именно так. – Мадлен пожала плечами. – Но все это не так ужасно, как может показаться. Меня вполне устраивало, что я ушла с ним, потому что моя жизнь стала намного легче. Он обеспечил меня жильем, а также покупал одежду и все, что мне требовалось. Кроме того, заплатил мадам Клотильде за то, что она лишилась моих услуг, – так обычно всегда бывает в подобных случаях. Он во всем мне потакал и большую часть времени обращался со мной как с дочерью, кроме тех моментов, конечно, когда мы действительно… – Мадлен запнулась, не зная, как приличнее выразиться. – Он содержал меня три года и под конец вознаградил очень щедро. По состоянию здоровья он переезжал в Брайтон и сказал, что все равно становится слишком стар для любовницы. Я очень по нему скучала. – Мадлен помолчала, вспоминая о том времени, и на губах ее появилась улыбка. – А после этого, – продолжала она бодрым голосом, – я стала одной из аристократок нашей профессии, так как могла теперь сама выбирать себе любовников. И выбирала я очень тщательно. К тому же у меня появились деньги, поэтому я никогда не жила с мужчиной, который мне не нравился.

Диана молча кивнула. Казалось, Мадлен рассуждала разумно, и ее скандальное прошлое совсем не шокировало.

– Если бы у тебя был выбор, ты бы сделала все это снова? – пробормотала Диана.

Темные брови Мэдди сошлись на переносице.

– Знаешь, я никогда об этом не задумывалась. Тогда я делала то, что нужно было делать, чтобы выжить. После моего падения у меня почти не оставалось выбора. – Она немного подумала, потом добавила: – Став падшей женщиной, я сумела выбраться из нищеты, из той жизни, которая мне никогда не подходила. Так что бегство из Йоркшира – это был выход. Великие куртизанки должны быть не просто красивыми, но и умными, с характером. У меня появилась возможность развиваться, чему-то учиться… Я встречала прекрасных мужчин, которых иначе никогда бы не узнала, жила в комфорте, можно даже сказать – в роскоши.

Мадлен умолкла, а в ушах Дианы все еще звучало: «Выход, выход, бегство из Йоркшира…» Для нее эти слова были полны глубокого смысла, но такого, который очень трудно принять. Да, пока еще она не готова. Но скоро, скоро…

А Мадлен продолжала свой рассказ:

– Первые месяцы в борделе были… гм, тяжелыми. Но я их пережила, сохранив здоровье и рассудок. А потом, когда стала a femme entretenue, содержанкой, я жила очень хорошо. Это походило на… ну, как иметь несколько мужей одного за другим. Шансы подхватить какую-нибудь дурную болезнь невелики. И при этом у меня было гораздо больше свободы, чем у большинства респектабельных женщин. А если мужчина почему-то становился неприятным, то я могла ему отказать. Я бы мало что изменила в своей жизни, если бы могла прожить ее снова. И я не стыжусь того, что делала. Огорчает лишь, что многие меня презирают.

Мэгги вдруг рассмеялась, и сейчас в ней было столько шарма, что стало понятно, почему она так преуспела в своей профессии.

– У большинства модных падших были прозвища вроде Венера Медиканти, или Белая Лань, или Бесстыдная Беллона. Из-за моих темных волос и глаз я была известна как Черная Бархатная Роза. Глупо, но довольно мило. И вот что странно… Многие мужчины обращаются со своими женами как с умственно отсталыми, с любовницами говорят о серьезных вещах – например о политике. Мой бордель обычно бывал куда более оживленным, чем салоны в респектабельных домах, потому что у меня мужчины могли говорить о том, что им действительно интересно. К тому же… Предпочитая быть содержанкой одного мужчины, я продержалась дольше большинства киприанок. Конечно, когда я оказывалась в промежутке между любовниками, мне приходилось некоторое время… выбирать, пока я не найду того, кто меня устраивал. В результате я наслаждалась всеми лучшими сторонами ухаживания и брака, не имея проблем, которые бывают у жен.

Тут Диана задала вопрос, волновавший ее больше всех остальных.

– А ты действительно получала удовольствие от… физической стороны жизни?

Волнение, прозвучавшее в голосе подруги, подтвердило догадку Мадлен. Было ясно, что знакомство Дианы с этой стороной жизни произошло в виде какой-то грубой неумелой возни, из-за которой многие женщины испытывают отвращение к самому акту любви. Тщательно подбирая слова, она сказала: