Самак-айяр, или Деяния и подвиги красы айяров Самака

– Отец, ничего не поделаешь: надо сражаться, за мечи браться, чтобы положение прояснилось.

Шах приказал:

– Соберите войсковых старшин!

Когда те явились, он им объявил:

– Скажите войску, что завтра сражение будет.

По воле божьей войско к бою стало готовиться, а Канун шаху поклонился и сказал:

– О шах, я пойду в город, может, сумею вызнать, где Самак обретается. Ведь в лагере его нет, в городе он. – С этими словами он отправился в путь.

Но вот день подошел к концу, и лучи сияющего солнца, бросив без присмотра дела своего царства, ускользнули. Власть над светлым миром захватила темная ночь, она взошла на царский трон, и светлоликий мир омрачился. Оба войска выставили ночные караулы, и те бдительно несли охрану, пока задержавшаяся ночь не была низложена. Утро величаво ступило на землю, мир избавился от надоевшей ночи, небесное убранство переменилось, и мир земной пришел в благоденствие. Роза с краю неба распустилась, лилия за розой притаилась, там где раньше розовело, алым цветом заблестело, засверкало, засияло, все вокруг прекрасным стало, как сказал о том поэт:

Утро полог распахнуло,
Неба синь там проглянула,
А восток пришел в восторг -
Брызнул алый винный ток!

И вот в такой день со стороны Армен-шаха вдруг послышался гром военных барабанов, войско выступило на мейдан. Барабаны войны дошли до слуха Хоршид-шаха, он приказал, чтобы войско направилось на поле боя. Над войском Хоршид-шаха взлетел голос карнаев и труб, грохот литавр и барабанов, храбрые воины оделись в железные доспехи, слабодушные стали придумывать, как бы сбежать. Лица у воинов раскраснелись, словно гранатовый цвет. Старшины выстроили оба войска, обозначили правое и левое крыло, середину и головной отряд, как вдруг из войска Хоршид-шаха выскочил всадник, погнал лошадь по мейдану, гарцуя и красуясь.

– Кто это? – спросил Хоршид-шах.

– Эрмен-пахлаван, – говорят ему.

Он похвалил Эрмена и сказал:

– Он еще с дороги не отдохнул, а уж вышел на бой за меня!

А Эрмен клич боевой испустил, соперника на битву вызвал, и выехал из войска Армен-шаха Аркалык-пахлаван, погарцевал и направился к нему. Едет шах из пустыни Хурджан по полю, броня на нем точеная, сверху золоченая, шлем каменьями горит, в опояске шелк блестит, все оружие при нем, лук хорезмский за плечом, на пегом коне сидит, копье следом волочит, а конь тот – тоже словно гора! Съехались они, друг друга спросили, кто какого роду-племени будет. Эрмен говорит:

– Это хорошо, что мы оба из новоприбывших, на поле еще не бывали. Теперь показывай свою удаль!

– Правильно говоришь, – согласился Аркалык-пахлаван. И тут схватились они за копья и устремились друг на друга и так рьяно бились, что копья в руках у них расщепились, сам доспех поддаваться стал, но победы никто не одержал. Отбросили они копья, выхватили из ножен мечи. А мечи эти сверкающие, вороненые, огненные и ясноликие, смертоносные, карающие, такие, о которых сказал поэт:

Слава битвы властелину -
Огнецветному мечу,
Что подобен ярким блеском
Солнца светлому лучу.
В этом свете мне открылось
Все, что различить хочу!

Так они бились, так рубились мечами этими, щиты вверх подымали, друг друга ударами осыпали, что мечи ломались, а щиты на куски разлетались, но победить ни одному не удалось. Отпустили они поводья, разъехались подальше, взялись за свои изукрашенные слоновой костью крылатые луки, достали из колчанов тополевые стрелы, а потом натянули поводья, подняли булавы тяжелые, поднатужились, поднапружились, друг на друга бросились. И такие мощные были те булавь^ с такою силою они сшиблись, что лошади на ногах не устояли, наземь повалились.

Оба богатыря тотчас вскочили, отряхнулись, выхватили кинжалы острые, что у них за поясом были, и подступили друг к другу, схватились свирепо и жестоко, так что вдруг оба разом друг друга клинком поразили, насквозь пронзили, наземь упали, бездыханны стали.

Когда войска такое увидели, пронесся над ними стон. Со стороны Хоршид-шаха выступил на поле Абре-Сиях – на вороном коне, четырнадцатью видами оружия снаряжен. Подъехал к середине Арменшахова войска и стал на бой вызывать. Тут выехал из войска Аркалык-пахлавана всадник по имени Хур, он Аркалыку племянником приходился. Подскакал к Аб-ре-Сияху и закричал:

– О зловредные негодяи, вы сгубили такого богатыря, как Аркалык, а ведь во всем мире ему равного не было! Да он во сто раз лучше вашего шаха! Слава богу, хоть убийца его в живых не остался. Да я за каждый волосок с головы его по богатырю убью!

С этими словами подступил он к Абре-Сияху. А тот ему в ответ:

– Ах ты подлец безродный, да не тебе имя нашего шаха поминать! У шаха нашего таких, как Аркалык, тысячи в псарях ходят.