Самангелы

С другой стороны, если она всерьёз занимается политикой, и её цель – исправление многих существующих недостатков политической системы, то для этого, так или иначе, нужно получить власть, не ей лично, но всем оппозиционерам. Отвлекаясь от той проблемы. что они не могут договориться между собой даже до того, так что уж после разругаются точно… А получив власть, им так и так придётся заниматься всеми проблемами. В том числе, неприятными. Например – кроме судов и тюрем – банками. Ведь «что такое ограбление банка по сравнению с основанием банка?», как заметил Бертольд Брехт, правда, устами Мекки-Ножа3…

Ну ладно, в данный момент её просят не банки основать, а суды и тюрьмы. Вообще-то, это ведь тоже система рабства, с внеэкономическим, в отличие от банков, принуждением, но тоже с коммерческой составляющей, и, возможно, именно это в ней плохо…

Она не могла сказать, что они обратились не по адресу, что она не специалист по судам и тюрьмам. Ведь понятно, что посоветовать им обратиться к специалисту было бы просто издевательством. При тех судах и тюрьмах в России, о которых она поневоле знала, никому ни в коем случае не следовало перенимать такой опыт4.

В общем, не могла она советовать ЭТО перенимать. Но самой заниматься организацией тюрем тоже очень не хотелось. Спросить, почему они обратились с таким специфическим делом именно к ней? Но он, скорее всего, всё-таки ознакомился с российской тюремной системой, и не горит желанием её воспроизводить. Если он достаточно умён, то есть, попросту, не совсем идиот, как большинство из тех, кто за всемерно строгое отношение к ворам, бандитам и врагам народа, отсутствие такого желания естественно. Это большинство не желает помнить истории, в которой много примеров опасности жестокого поведения. Ложе Прокруста, медный бык Фаларида, клетка кардинала Балю, гильотина, все эти изобретения, обрушившиеся на своих создателей, почему-то не учат их не рыть другому яму, в которую сам легко можешь попасть. А ведь как раз в России никто не застрахован от знакомства с тюремной системой изнутри. Если этот тип, собирающийся вводить тюрьмы в своём обществе, оценивает вероятность своего собственного попадания в них хотя бы как 1%, он не будет воспроизводить российскую систему. И американскую не будет. Скорее, шведскую…

В общем, лучше не спрашивать его «почему я?».

– По-моему, – сказала Уля, – вы рассказали мне только часть проблемы. Причём, как бы сказать, внешнюю часть. Если я правильно себе представляю по той скудной информации, которой вы нехотя поделились ранее, настоящие трудности совсем не в том, что в вашем обществе нет органов принуждения. И недаром до сих пор с теми – настоящими – трудностями пытались бороться физики и математики. У вас, сдаётся мне, какой-то кризис с основой вашей магической жизни, или очень близко к этой основе. Как вы сказали, слишком много магов накопилось. Но не сказали, слишком много для чего. Однако это должно быть что-то серьёзное. Не на уровне конфликта между личностями или немногочисленными группами. И полиция вам нужна, следовательно, не просто так, а именно чтобы пресечь всё новые посвящения простых людей в сообщество волшебников, потому что кто-то то и дело нарушает общественный запрет это делать, несмотря на те возникающие от этого трудности. Или, может быть, полиция нужна для того, чтобы тех магов, которые нарушают этот запрет, самих размагичить и превратить в обычных людей, чтобы неповадно было, и чтобы уменьшить общее количество колдунов. А может, и других, в чём-то другом провинившихся перед обществом магов размагичить, если это вообще возможно…

Её визави, казалось, сначала был потрясён её словами – так она угадала?! – но, по мере того, как она развивала свою ещё неясную идею, постепенно пришёл в себя.

– Ход твоих мыслей мне очень нравится, – сказал он. – Но, к сожалению, под конец ты забрела не туда. Многочисленные исследования показали, что размагичить, как ты изящно выразилась, никого невозможно. А вот прекратить нарушение запрета, мы с друзьями надеемся, можно. Так что, возьмёшься всё это организовать?

– Нет, погодите, – запротестовала Уля. – Вы же так и не сказали мне, в чём суть трудностей. Ну, не можете вы приструнить каких-то антиобщественных индивидуалистов, и что в этом плохого? Ну, не заканчиваются частные конфликты, и что?

– Количество отложенных конфликтов накапливается, – с похоронным видом пояснил маг.

– Ну да, спасибо, кэп, я догадалась. Накапливается. И что?