Самба

Профессор продолжал, не отрываясь, смотреть в глаза Джинни. Ему хотелось, чтобы она поняла всю серьезность принимаемого ей решения. И отчасти хотелось разделить с ней ответственность за происходящее, как делил всю прошедшую зиму свое одиночество.

В конце концов она отвела взгляд и тихо сказала:

— Я поняла. Не знаю, что я буду чувствовать, когда окажусь там, но сейчас я хочу… Правда, хочу начать все сначала. Мне кажется, это должно быть похоже на второе рождение…

Профессор легко прикоснулся к кончикам пальцев её лежащей на подлокотнике кресла руки. «Если она и в самом деле так считает, может быть, у неё действительно хватит сил выбраться из лап смерти?», — подумал он.

— А вы? — вдруг спросила Джинни, поймав его руку. — Что вы чувствовали, когда вернулись? Тогда, после Битвы?

Снейп удивленно посмотрел на неё.

— Это не то же самое, Джинни, — осторожно сказал он. — Для того чтобы вернуть меня к жизни, не понадобилось никаких сложных магических процедур, только усилия колдомедиков. И моё желание тут было ни при чем…

— Вы так полагаете? — серьезно спросила она. Ей явно очень нравилось думать, что профессор смог выжить потому что сам хотел этого; нравилось верить, что он уже делал что‑то подобное тому, что предстояло ей.

Сам Снейп редко вспоминал об этом, и уж подавно ни с кем не обсуждал пережитое им тогда. Но сейчас момент был как нельзя более подходящим. Будничный тон, которым они говорили о жизни и смерти, о возвращении из небытия — прошедшем и предполагаемом — казался сейчас очень уместным и превращал этот странный разговор в почти деловой. Только едва заметное дрожание пальцев Джинни, все ещё сжимавших его руку, выдавало её волнение.

— Не знаю, как насчет второго рождения, — задумчиво сказал Снейп. — но… Когда я пришел в себя после Битвы… когда выяснилось, что война окончена и на мне больше не лежит ответственность за чьи‑то жизни, кроме своей собственной… Тогда мне действительно казалось, что я не просто так вернулся с того света; что во всём этом есть какой‑то смысл. Мне была дана счастливая возможность попробовать просто жить, без какой‑то глобальной цели, вроде победы или расплаты за свои ошибки. По–моему, это достойный повод для возвращения — попробовать начать сначала, оставив в прошлом все сожаления и неудачи. Вряд ли у вас их успело накопиться столько же, сколько у меня на тот момент, но всё же… Может быть, в свете предстоящих событий вы по–другому посмотрите и на то, что произошло между вами и… Гарри, — предположил профессор.

Джинни слегка усмехнулась, заметив, сколько усилий потребовалось Снейпу, чтобы произнести это имя.

— Знаете, я всё же уступила настоятельным просьбам моей родни и встретилась с Гарри, — сказала она, кинув на профессора быстрый взгляд.

— И что? — похоже, он слегка перестарался, пытаясь изобразить безразличие, потому что перед тем, как ответить, Джинни заинтересованно взглянула на него, и ему показалось, что её ответ прозвучал немного кокетливо.

— Мы помирились.

«Так вот откуда такое желание выжить… — подумал профессор, подавив очередной приступ острой неприязни к Поттеру. — Что ж, очень кстати». Если Поттер станет ещё одной ниточкой, которая привяжет Джинни к этой жизни, — лишним это не будет, что бы сам профессор ни думал по этому поводу.

— Мы помирились, но только как старые приятели, — продолжила Джинни. — Я могу понять его как человека, может быть, даже простить, но он стал мне чужим… Когда я его увидела, то даже удивилась, насколько. Знаете, профессор, это так больно… — как‑то совершенно по–детски пожаловалась Джинни. — Гарри столько лет был частью моей жизни… Мне бы действительно хотелось простить его по–настоящему и вернуть всё назад, но я просто не могу. Глупое гриффиндорское упрямство… — едва заметно улыбнулась она.

Не зная, что сказать ей в ответ на такую откровенность, профессор с сожалением отпустил её руку, поднялся и принёс из бара бутылку белого вина и два бокала. Пока он вытаскивал пробку и наполнял бокалы, Джинни молча следила за его движениями, не пытаясь продолжить этот ставший слишком откровенным разговор. Видимо, ей тоже была нужна эта пауза.

— За ваше упрямство, — наконец сказал Снейп, протягивая ей наполненный золотистым вином бокал. — Пусть оно окажется сильнее смерти.

— Шанс есть, — копируя профессорский жест, Джинни подняла бровь. — Я ведь гриффиндорка в третьем поколении, а это что‑нибудь да значит.

Они ещё довольно долго сидели в гостиной профессора, по молчаливому соглашению больше не затрагивая в разговоре никаких серьезных тем. Когда вино закончилось и камин почти догорел, оказалось, что уже половина первого.

— Мадам Помфри наверняка спит, придётся будить её, чтобы она запечатала мою дверь… — слегка заплетающимся языком сказала Джинни.

— Давайте я сам наложу охранные чары, а утром зайду пораньше, открою дверь и верну вам палочку, — предложил Снейп, подумав, что мисс Уизли немного перебрала и ей не помешает провожатый.