Самба

Этот голос… Он надеялся, что никогда больше не услышит его, а уж в настоящий момент встреча с его обладателем была совершенно некстати, но тем не менее Снейп обернулся. Теперь он понимал, чей страх улавливал у себя за спиной, чьи бьющие через край эмоции доносились до его обостренного сознания.

Перед ним стоял Поттер. Мантия–невидимка расстегнулась и съехала на бок, и вид он имел более чем нелепый: некоторые части его тела были видны, тогда как другие, скрытые мантией, отсутствовали, делая молодого человека похожим на объеденное с одного бока яблоко. Такое сравнение позабавило профессора, и он даже немного взбодрился. Силы на то, чтобы отчитать Поттера, у него, похоже, найдутся даже на смертном одре…

— Я хотел поблагодарить вас, сэр, — сказал Гарри, глядя на Снейпа. — Вы столько сделали для Джинни…

— Так это вы имели наглость прийти сюда и мешать проведению сложнейшего ритуала? — холодно поинтересовался зельевар, стараясь не выдать голосом того, что силы его на пределе.

— Я мешал?.. — испуганно спросил Гарри.

Снейп хмыкнул. На деле присутствие постороннего он заметил уже тогда, когда все закончилось, но устоять перед соблазном лишний раз попенять Поттеру было решительно невозможно.

— Вы так и не научились скрывать свои эмоции, Поттер, а такой страх легилимент может почувствовать и без зрительного контакта, — презрительно сказал профессор.

— Но… — видимо, Гарри хотел сказать, что, несмотря на его присутствие, все прошло хорошо, но Снейп грубо прервал его:

— И поверьте, возможность заслужить вашу благодарность — последнее, о чем я думал сегодня, да и вообще когда бы то ни было.

Он резко развернулся, взметнув подол мантии, и самым решительным шагом, на который только был способен в своем нынешнем состоянии, направился к себе.

Причина присутствия здесь этого мальчишки была очевидна, и от этого профессора душили злость и обида. Джинни вернулась — а значит, ей было к кому возвращаться… Великолепный Поттер, источник животворящей любви, помог ей выбраться оттуда, куда её вместе с засевшим в ней обломком Волдеморта отправил сам Снейп. Он потратил четыре месяца на то, чтобы найти способ помочь Джинни и, рискуя свободой — а может быть, и жизнью, — успешно осуществить этот план. А мальчишке ничего не нужно было делать, ему достаточно было просто быть, но без этого все усилия Снейпа оказались бы напрасными. Если бы не Поттер, мисс Уизли просто не стала бы стремиться обратно, в мир живых. И, нужно отдать ему должное, Поттер рассудил правильно: в момент проведения ритуала ему стоило находиться как можно ближе к Джинни…

А теперь у этого гаденыша ещё хватило наглости выражать ему свою признательность! Снейп с грохотом захлопнул дверь подземелья. Он не хотел больше никого видеть: ни Поппи с её заботой, ни Минерву с её признанием его заслуг, ни, уж тем более, Поттера с его благодарностью. Даже Джинни. Особенно Джинни… Какой смысл? Теперь, когда они с Поттером разобрались, наконец, со своими отношениями, она наверняка уедет вместе с ним из Хогвартса, как только немного придет в себя.

Снейп запечатал дверь заклинанием, потом подумал и навел поверх него чары монолитной стены. Теперь о том, что на месте каменной кладки последнюю тысячу лет находилась дверь, напоминала лишь видимая только самому Снейпу метка. И снять эти чары тоже мог только он сам. Но не раньше, чем как следует выспится… Профессор надеялся, что к тому времени Поттер уже уберется из замка. И хорошо бы, чтобы он прихватил с собой свою женщину. Потому что нечего ей здесь больше делать…

Абсолютно надежно оградив себя от любого постороннего вторжения, он лег наконец в кровать и провалился в мертвый сон.

Глава 21

Пробуждение было непривычно медленным и размазанным во времени. Обычно, стоило Снейпу открыть глаза, как в его голове сразу же возникало множество мыслей. Он намечал планы на день, обдумывал решения каких‑то проблем, вспоминал о предстоящих делах. Но теперь он постепенно стряхивал с себя тяжелые, вязкие остатки сна, и вместе с освобождением от них приходило понимание того, что тяжелая, опасная и почти безнадежная работа наконец завершена. Джинни свободна, и за её жизнь можно больше не опасаться. И тут же — словно ледяной душ — воспоминание о Поттере.

Впрочем, наверное, всё сложилось наилучшим образом… Последние месяцы он слишком много времени проводил рядом с привлекательной молодой женщиной, принимал самое непосредственное участие в её жизни, переживал за неё. Вот и стали появляться в голове какие‑то нелепые, дурацкие мысли. Да и она находилась под влиянием чужой магии и, очевидно, вела себя не совсем адекватно. Все, что было между ними в последнее время, происходило под воздействием обстоятельств. Да и что, в сущности, между ними было? Так, ерунда, ничего не значащие разговоры, мимолетные прикосновения и пара случайных объятий. Но откуда тогда это острое ощущение потери?