Самец (ЛП)

Я прислушиваюсь к каждому слову Саши, к ее объяснению того, что произошло сегодня утром, чтобы отправить в больницу двух людей, которых я люблю больше всего. Удивительно, но голос у нее мягкий и полный раскаяния. Она рассказывает об их ссоре, о своей ревности и негодовании по поводу моих отношений. Когда она вспоминает о судорогах и о том, как Биззи пыталась помочь ей, только чтобы не упасть на землю, я рычу и чувствую, что теряю контроль. Остальная часть записи заставляет меня все больше и больше нервничать. Она ничего не скрывает, берет на себя всю ответственность за то, что вышла из себя и набросилась на Биззи, пока та вела машину.

Я теряю фокус, когда красная ярость затуманивает мое зрение, особенно когда Саша признается, что у нее были боли в последние несколько дней, и она игнорировала ложные схватки. Саша была так настроена разрушить мои отношения, что не принимала во внимание здоровье ребенка. В последние несколько минут ее голос срывается, и она открыто плачет, рассказывая офицерам, как ей жаль и как она испугалась.

В комнате нет ни капли сочувствия, когда один из мужчин отключает запись.

– Господи, да это же актриса. Это может быть в одном из тех дневных телешоу, – кипит Ника, его отвращение растет.

– Я хочу выдвинуть обвинения. Каковы следующие шаги? – мой адвокатский мозг включается, и я выпрямляюсь, думая о том, как Саша заплатит за это.

Месть – это то, чего я хочу... сладкая, сладкая месть.

Мужчины смотрят друг на друга, один из них шаркает ногами, прежде чем заговорить.

– Нам нужно поговорить с Лизбет, когда она очнется и будет в сознании. Услышать ее воспоминания о деталях. Именно ей пришлось сделать этот звонок.

– Саша сошла с ума и пыталась убить мою невесту и, возможно, моего ребенка. Разве это не покушение на убийство? – я кричу на них.

Ник тихо присвистывает, и Матис встает передо мной.

– Офицеры, Лизбет Гастингс несколько дней будет находиться под сильным наркозом. Хотя ее травмы не представляли угрозы для жизни, она все же перенесла серьезную операцию. Я лично свяжусь с вами, когда ее врач сочтет, что она достаточно здорова, чтобы дать вам показания. До тех пор, вы можете понять, как на грани все мы. Это был адский день. Мой брат столкнулся с возможностью потерять сына и невесту. Даже зная, что они оба в порядке, напряженность высока.

– Мы понимаем. Мы также поговорим с ее врачом, – один из них пытается вручить мне карточку, но Матис хватает ее, все еще прикрывая меня.

Они уходят, и мои колени, наконец, слабеют. Я опускаюсь на стул и опускаю голову на руки. Подробности дня проносятся у меня в голове с огромной скоростью.

– Шоу, что мы можем сделать? – Матис кладет руку мне на плечо и крепко сжимает.

– Мне нужна минутка, – прерывисто выдыхаю я.

Мы молчим, пока я заставляю свое сердце перестать биться и давить на эмоции, зная, что мне нужно вернуться к Биззи.

Телефон Матиса пищит, и он с силой хлопает меня по спине.

– Давайте, ребята. Сообщение от Клэр. У нее отличные новости о ребенке, и она говорит, что мы должны прийти в отделение интенсивной терапии.

Это, наверное, единственное, что сейчас может поднять мне настроение. Я вскакиваю на ноги и направляюсь к двери, зная, что они близко.

Всю дорогу до отделения интенсивной терапии я обдумываю план, как поступить с Сашей.

Глава 34

Биззи

– Проснись, детка. Покажи мне свои прекрасные голубые глаза. Даже если это всего на минуту, открой их для меня, – голос Шоу звучит за много миль отсюда, пока я борюсь с туманом.

Я моргаю несколько раз, зная, что ему это нужно, открываю глаза и вижу, что он склонился надо мной с довольной улыбкой. Его глаза сияют, когда он подносит мою руку к губам и целует ее.

Это продолжается уже два дня. Если я сплю, когда Шоу уходит, чтобы увидеть ребенка, он нежно будит меня, чтобы поцеловать и сказать, что любит меня. Его объяснение простое.

– Мне нужно увидеть твои глаза, Биззи! Это помогает мне успокоиться.

С той минуты, как я проснулась, он рядом со мной, если только он не с ребенком. Даже когда кто-то рядом. Наши мамы, папы, Ник, Клэр, Мэтис, сестра Эви... все они сидят в моей комнате. Поскольку вся моя левая сторона сейчас практически бесполезна, они все нянчились со мной. Я готова вернуться домой, попытаться привыкнуть к своим травмам, и чтобы люди перестали следить за каждым моим шагом.

Я поднимаю здоровую руку и провожу ею, по его подбородку, сонно улыбаясь.

– Не пора ли повидаться с ним?

– Да, а потом тебя ждет сюрприз. Ему было разрешено перейти в другое отделение. Его легкие и сердцебиение сильное. За последние два дня он прибавил почти четыре унции.

– О, Шоу, – я пытаюсь сесть, но шиплю от боли, когда поворачиваюсь не в ту сторону.

Его лицо бледнеет, а руки сжимаются все крепче.

– Черт возьми, прекрати! Ты напугала меня, – он наклоняется и легко поднимает меня, помогая сесть.

Затем перемещает кровать в сидячее положение.

– Прости, – смеюсь я, потому что он ужасно властный.

– Не извиняйся. Остановись и попроси о помощи.

– Расскажи мне о ребенке, – я игнорирую его неодобрительный тон.

Его настроение мгновенно меняется.