Самец причесанный

Игрр, медикус. Удивленный

Несмотря на серое от потери крови лицо и ворох тряпок, в которые ее замотали, я узнал раненую. Касиния, она же «штангистка», избивавшая меня в храме, а после хотевшая меня зарезать. В спальне принцепса она едва не выпустила мне кишки. Лиона помешала…

Касиния меня узнала. Гримаса исказила ее лицо. Я склонился над раненой. Так, руки и ноги замотаны, бинты пропитаны кровью, но на туловище повязок нет, следовательно, нет и проникающих в грудную и брюшную полости ранений. На Касинии наверняка была лорика. Не так страшно, как меня уверяли.

— Стол! — велел я сопровождавшим меня воинам из городской стражи. — Кипяченую воду, уксус, чистые бинты и нитки. И еще деревяшку — вот такую! — я показал пальцами.

— Деревяшку зачем? — удивилась немолодая тетка в залатанной тунике.

— Она будет ее грызть! — я указал на Касинию…

Деревяшку «штангистка» выплюнула, когда спина моя занемела. Касинию словно пропустили через шнек комбайна. Раны рубленые и колотые, от мечей, наконечников копий, стрел… Число наложенных мной швов шло на десятки. А она в таком состоянии ухитрилась взобраться на стену. Зверюга! Если выживет, будет вся в шрамах. После чего ею только детей пугать.

Несмотря на дикую боль, Касиния сознание не теряла. Кряхтела, мычала, дергалась, но не сводила с меня глаз. Ну, да, пришлый пришел ее зарезать! А то сама бы не сдохла! Мне стоило покачать головой — безнадежно — и уйти. Умерла бы от заражения и потери крови Почему взялся ее спасать, я сам не понимал и злился.

Закончив, я достал из сумки горный воск. Глаза Касинии стали большими. Догадалась. Вита, если узнает, меня убьет. Она до сих пор с содроганием говорит о Касинии. Я отломил кусочек величиной с ноготь и поднес его ко рту раненой. Она выхватила его из моих пальцев, едва не откусив их. Жить хочет, зараза!

— Вот еще!

Я вложил второй кусок, величиной с палец, ей в ладонь. Она сжала его в кулаке — не отберешь!

— Перенесите ее на нары! — велел я наблюдавшим за нами воинам. — Она потеряла много крови, поэтому захочет пить. Давайте вволю. Хорошо бы красное вино…

Я подумал и достал из кошелька золотой. Немолодая тетка протянула ладонь и поклонилась.

— Спасибо, господин! Нам не на что купить Касинии вина. Жалованья не платят с лета. Префект говорит: Рома задерживает деньги.

— Купите курицу и сварите. Курицу съешьте сами отвар дайте ей!

Я повернулся и, не слушая слов благодарности, вышел из казармы. Так, куда теперь? К Касинии меня отвели сразу от ворот. Где расположились Вита с семейством? Ладно, найдем! Малакка не больно большая…

Я не успел додумать, как увидел скачущую всадницу. Она подлетела, и я узнал Лолу.

— Игрр! — закричала она, осаживая коня. — Амага! Ее убивают!

— Где? — воскликнул я.

— За стенами! Пришли местные воины…

— Слезай!

Лола скользнула на брусчатку.

— Найди Валерию и сообщи! — прокричал я и ударил в бока лошади сапогами.

Амагу и ее сарм я нашел за воротами, к счастью, пока живыми. Однако убивать их собирались. Девочки, сгрудившись вокруг «звездочки», держали оружие наготове. Напротив, закрывшись щитами и ощетинившись пилумами, застыл строй местных воинов. Прозвучит команда, и пилумы полетят в моих сарм…

— Прекратить! — заорал я, направляя коня в просвет между противниками. — Что тут, на хрен, происходит?

— Ты кто такой? — выкрикнули из-за щитов.

— Игорь Овсянников, сенатор Ромы! — рявкнул я. — Не видишь? — Я ткнул пальцем в багряную полосу на своей тунике.

Еще на пути к Малакке Валерия озаботилась моим внешним видом. Девчонки нашили на обычную тунику полосу ткани, выкроенную из плаща претория. Валерия обещала раздобыть в Малакке красные сапоги и тогу и тем самым завершить облачение. Ходить, завернутым в одеяло, мне не улыбалось, только куда деваться? В Роме, как и у нас, встречают по одежке. Вот и сейчас правило сработало. Щиты раздвинулись, и ко мне вышла женщина с лисьим лицом.

— Я Цецилия, квестор Малакки, — представилась, поклонившись. — Нашим воинам нечего есть. А эта наглая сарма, — она ткнула в Амагу, — не дает нам овец! Более того, угрожает оружием! Да кто она такая?!

— Она, — сказал я, сдерживая гнев, — ауксилий претория, как и ее воины. Сегодня мы сняли осаду с Малакки. Если б не Амага, вы бы тут сдохли. В награду ей пообещали стада. Это ее добыча! Почему она должна ее отдавать? Если твои воины хотят есть, купи им мяса.

— Казна города пуста! — возразила Цецилия.

Я присмотрелся. Бедной городской квестор не выглядела. Туника из тонкого сукна, новенькие сапоги. Да и рожа сытая.

— А это что? — я ткнул пальцем в кошель на ее поясе.

— Это… — квестор смутилась, и я понял, что попал в точку. — Мои личные деньги.

— Так купи на них! После возместишь из казны. Или в Малакке так не принято?