Самец взъерошенный

– Нет! – засмеялась Леонтина. – В первое время я боялась, но потом поняла, что он не такой. Ему нужна только одна женщина. За это я люблю его еще больше. Я исполняю все его прихоти. В его мире мужчины содержат семью, и я купила ему лавку, хотя доход от нее никакой. Я позволяю ему учить дочек языку, который им никогда не понадобится, и рассказывать им истории, которые он называет «байки»[15]. Девочкам они нравятся. Я заказываю ему свитки и не ругаюсь, когда он время от времени напивается. Мое завещание составлено в его пользу. Я готова делать гораздо больше, но Бранко – человек скромный. Единственное, что я запрещаю ему, так это покидать Тару. Я не хочу, чтобы он виделся с другими мужчинами. В первое время его друзья приезжали к нам, я накрывала им стол, они много пили, после чего начинали петь и плакать. Бранко – тоже. После таких встреч он несколько дней ходил сам не свой и забывал обо мне, – Леонтина смахнула слезу. – Я не хочу, чтобы он грустил, и запретила эти встречи. А ты? – внезапно спросила она. – Хочешь получить Игрра?

– Я не думала об этом, – смутилась я.

– Зря! – покачала головой хозяйка. – Он красив и неравнодушен к тебе.

– Ты так думаешь? – Я почувствовала, что краснею.

– Стал бы он вступаться за тебя в другом случае? Неужели ты его не хочешь?

– Хочу! – вздохнула я. – Очень! Но мы везем мужчин в храм. Не думаю, что он согласится ждать пять лет.

– Это долгий срок, – согласилась Леонтина, – но за это время ты можешь родить ему детей. Двух девочек или даже трех. Мне кажется, что Игрр им обрадуется. А по окончании службы подпишет с тобой контракт.

– В Роме многие его захотят. Игрр слишком красив. У него будет выбор. А я небогата.

– Игрр не из тех, кто ищет денег. Он не лупа. Никто из них не помчался бы защищать тебя, рискуя при этом погибнуть. Твой шрам… Это в том бою?

– Нет. Три года назад меня ударили мечом, бровь сползла и закрыла глаз. Так и приросла. Я могла видеть левым глазом, только приподымая бровь пальцем. Уродина… Игрр посмотрел, сказал, что он медикус и может это исправить. Он срезал лишнюю кожу и зашил. Теперь вижу обоими глазами.

– Ты спала с ним?

– Да.

– Легла с ним до операции или после?

– До.

– То есть он выбрал тебя одноглазой? Виталия! – Леонтина покачала головой. – Думаешь, Бранко подписал со мной контракт только из-за девочек? Будь я уродлива… Такого мужчину, как твой Игрр, терять нельзя. Я на твоем месте ничего бы не пожалела. Есть еще кое-что. Сколько мне лет, как думаешь?

Я внимательно посмотрела на хозяйку. Глаза умудренной жизнью нолы, но лицо…

– Двадцать пять – двадцать восемь.

– Тридцать шесть! – засмеялась Леонтина.

– Не может быть! – воскликнула я.

– Может! – кивнула она. – Я очень поздно завела детей. Мать оставила в наследство расстроенные дела, и мне пришлось много работать, чтобы привести их в порядок. Алву я родила в двадцать шесть, Амату – в двадцать девять. У меня к тому времени появились седые волосы. Старуха. Честно говоря, я не надеялась, что Бранко согласится. Но с тех пор, как он со мной, я перестала стареть. Даже седые волосы исчезли. Гляди! – она приблизила лицо, чтобы я могла видеть. – Бранко словно дарует мне молодость. Я не знаю, почему так происходит, но результат ты можешь видеть сама…

И вот теперь, шагая обратно, я размышляла над словами Леонтины. Хочу ли я Игрра? Глупый вопрос. Он такой… Я даже не могу подобрать слов. Сильный, смелый, добрый, ласковый, умный… А какие слова говорит! «Девочка моя маленькая! Глазки твои – как два солнышка, губы – как мед, кожа нежнее пуха. Руки твои мягки, грудь – упруга, а лоно, принимая меня, возносит на небеса…» Откуда он это знает? Его латынь поначалу была такой скверной… Я ни за что не хочу с ним расставаться! Только вот согласится ли он?

Тем временем показался постоялый двор. Мы вошли в свою комнату, Игрр плюхнулся в ложе и застыл, заложив руки за голову. Я потопталась и осторожно прилегла рядом. Он, однако, не обнял меня, как я ждала. Я кашлянула, привлекая его внимание, но он не отреагировал.

– О чем ты думаешь? – спросила я, страдая от его невнимания.

– О словах Бранко.

– И что он сказал?

– То, что я надеялся услышать от тебя. Зачем нас везут в Рому.

Я похолодела.

– Нам запрещено… – пробормотала чуть слышно.

– Ты всегда соблюдаешь запреты?

– А ты? – обиделась я.

– По обстоятельствам. Когда на турму в дороге напали сармы, ты велела нам не высовываться. Олег первым нарушил запрет. Он схватил дышло и побежал сражаться, хотя мог погибнуть. Он хотел вам помочь. Тогда и я… Если бы мы послушались, «кошки» погибли бы. Мы поступили правильно, нарушив запрет?

– Да! – согласилась я.

– Почему же ты не осмелилась? Я думал, что не чужой тебе. Оказалось, что всего лишь бесплатный лупа.

– Игрр!.. – закричала я. – Это неправда! Ты не лупа! Совсем не лупа! Нет…

Я не нашла слов и от горя расплакалась. Слезы потекли по моим щекам, и тогда он вдруг обнял меня и стал собирать их губами.

– Я тебя очень люблю! – заговорила я сквозь рыдания. – Я не хочу тебя терять. Только это не в моей власти. Хочешь, я умру за тебя? Возьму твой кинжал, он острый…