Самец взъерошенный

– То-то и оно. Давай порассуждаем. Прежде «фармацевта» поставляли малообразованных и начисто лишенных амбиций мужчин. Те прибывали без знания языка, не умели владеть оружием – жалкие и беспомощные в нашем мире. Они нуждались в опеке – хотя бы на первых порах. И вот прибывает новая партия. Ее захватывают сармы, но мужчин удается отбить. В ходе боя Игрр сумел завладеть оружием и зарезать двух сарм, включая предводительницу орды. Очень необычно, ты не находишь?

– Откуда это известно? – удивилась я.

– Моя помощница хорошо расспросила «кошек». Вина не жалела. Далее еще интереснее. На пути к Роме сармы нападают на конвой, везущий пришлых. Сарм больше, ситуация складывается тяжелая. В самый напряженный момент боя Игрр вскакивает на коня, выхватывает меч и несется в атаку. На первый взгляд – безумный поступок. Ведь его убьют! Но этого не происходит, более того, Игрру удается зарубить или ранить с десяток сарм, после чего те бросаются наутек. Бой выигран ничтожной ценой: только одну из «кошек» ранили, да и та впоследствии выжила. Кстати, лечил ее Игрр. Чудо? Отнюдь нет. Хладнокровный расчет. Сарм за убийство мушей казнят, у них это сидит в сознании, и Игрр это знал. Его не посмели тронуть – Игрр не получил даже царапины. Но в глазах «кошек» Игрр становится героем. Мало этого, в пути он лечит их, готовит им пищу, всячески ублажает. В результате в Рому прибывает турма, влюбленная в пришлого, а декурион и вовсе сгорает от страсти. У Игрра появляются друзья. Они помогают ему сохранить пергамент, который Клавдия необдуманно подписала. А как было разыграно последующее действие! Клавдия, не подумав, начинает Игрра порочить и нарывается на блестящую отповедь. При этом ее разоблачают как взяточницу, а народ Ромы узнает, что пришлый умен и храбр. Он спас граждан Ромы, за что удостоен дубового венка. Патриции и сенаторы бегут выкупать его контракт, но Игрр, к всеобщему удивлению, выбирает обычного воина. Почему? Чувства? Именно так все и подумали. Но я вижу тонкий расчет. Выбери Игрр аристократку, мы забыли бы о нем. А так вышла красивая история. Они сражались вместе и полюбили друг друга… Игрр становится легендой, и пожелай он выдвинуть свою кандидатуру в магистраты, то с большой вероятностью победит на выборах.

– Думаешь, такова его цель?

– В пользу этого говорит многое. За тридцать лет никто из пришлых не стал даже эдилом, более того, не пытался эту должность занять. С точки зрения пришлых, смешно претендовать на должность, которая не оплачивается[29]. Думаю, скоро мы услышим об Игрре.

– Ты боишься его?

– Я опасаюсь всего, что необычно и малопонятно. Почему «фармацевта» прислали такого мужчину? Он красив, умен, знает латынь и блестяще говорит. Он храбр и владеет оружием. К тому же решителен. В Роме чтят легенды. Времена, когда нолы с людьми жили мирно, вспоминают как золотой век. На фоне магистратов, погрязших в коррупции, Игрр смотрится выигрышно. Я не удивлюсь, если чернь со временем потребует избрать его трибуном, а то – и принцепсом.

– Даже так? – удивилась я.

– В этом нет ничего невозможного, – пожала плечами Лаура.

– Ты подозреваешь «фармацевта»?

– Да. По договору, заключенному с ними, мы живем раздельно. Они не вмешиваются в жизнь Ромы, а мы не препятствуем им заниматься своими делами. «Фармацевта» живут в своем городе, в Роме практически не бывают и поддерживают связь только с верховным понтификом. Вполне возможно, что им захотелось большего. Вмешаться прямо – нарушить договор, а вот завладеть государством через своего человека… Беспроигрышный ход! Предъявить претензии мы не сможем: Игрр – гражданин Ромы, и они не отвечают за его действия.

– Что будем делать?

– Пока наблюдать. Если намерения Игрра проявятся, примем меры. Самые жесткие! – Лаура поджала губы. – Я пойду на все, но не позволю пришлым завладеть Паксом!

«Среди погибших в мор был и ее отец, – вспомнила я. – Лаура любила его и навещала. Так поступали многие, несмотря на запреты. Лаура считает: мор устроили «фармацевта» – уж больно выгодно они им воспользовались. Только доказать это невозможно…»

– Хорошо! – кивнула я. – Но спешить все же не будем.

– Я не настолько глупа, чтобы убить Игрра сейчас, – сказала Лаура. – Пусть пришлый проявит себя.

– Хорошо бы его увидеть! – сказала я. – И поговорить.

– Не получится.

– Почему?

– У нас нет повода пригласить Игрра в Палатин[30]. Ехать к Виталии – встревожить ее. Игрр для нее, как драгоценный камень для бедняка, – Лаура усмехнулась. – Наедине его достают, любуются, а затем прячут от посторонних глаз. Думаю, она запретила Игрру выходить из дома. Наш приезд воспримут неправильно. Виталия решит, что Игрра хотят забрать, и подымет тревогу. «Кошкам» это не понравится, могут взбунтоваться. А они самая боеспособная часть в Роме, не считая преторианцев, конечно, поэтому резня выйдет знатная. Наше положение и без того шаткое. Подождем, пока ситуация не разрешится сама.

– То есть?