Сами мы не местные

– Ну, я думаю, он ведет в это место пространства, а что корабль оказался именно в ней, так это счастливая случайность, – самозабвенно вру я. Но у меня нет шансов объяснить ему про Ирлика, если я даже про Азамата заикнуться не могу.

– Да. – Он вздыхает с облегчением. – Конечно. Счастливая, ты ведь могла так погибнуть. Боже мой.

Он крепко и неуклюже меня обнимает. Мне это кажется странным, хотя я не могу сообразить почему. Наконец он разматывает руки и, убедившись, что я могу стоять сама, проходит на мостик и садится в кресло, жестом предлагая мне сесть в соседнее. Меня посещает смутное сомнение – вроде как я собиралась отсюда выйти, но, вместо того чтобы над этим покрепче задуматься, я удивляюсь, что он предлагает мне сесть, это необычно. В смысле не для него необычно, а для меня. Я сажусь.

Передо мной приборная панель звездолета с непонятными значками.

– А что это за корабль? – спрашиваю.

– Это… ты знаешь, кто такие джингоши, правда ведь?

Киваю. Это такие раскосые черные гады, а еще они как-то связаны с сырой рыбой.

– Ну вот – продолжает он. – Они террористы. А я… – он снова понижает голос, хотя мы же говорим не на всеобщем, а на родном, – я за ними тут приглядываю и сообщаю куда надо. Под прикрытием, понимаешь?

– А этот корабль не в опасности? – спрашиваю. А то война ведь.

– Нет, – усмехается он. – Муданжцы думают, что они нас подбили и весь экипаж слинял, так что они не будут на нас заряды тратить. А на самом деле мы целехоньки, а чтобы подобраться поближе к ним, мне экипаж не нужен…

Он листает какие-то картинки на сенсорном экране. Это все снимки космоса с кораблями. По-моему, большинство из них неисправны. Наконец он выбирает один, вызывает менюшку и принимается изучать какие-то параметры. Я перевожу взгляд на передний экран, который вместо лобового стекла. А, так вон эти корабли. Значит, он просто выбирал область укрупнения.

– Ты извини, – говорит. – У нас сейчас трудная ситуация, мне очень нужно поработать. Ты посиди пока, я потом тебе найду каюту.

Я киваю.

Он на что-то жмет, и из динамика слышатся муданжские голоса. Так странно, я вроде бы как в прошлой жизни, с Кириллом, но тогда я еще не слышала живых муданжцев. Я с усилием тру лицо руками. Голоса говорят что-то странное, какую-то чепуху. Кирилл ругается себе под нос, вызывает на экране шкалу, начинает тягать туда-сюда курсорчик.

– …Тукановы носы, – говорит голос из динамика, – нешибко провинчиваются одесную…

У голоса сильный долхотский акцент. Я хихикаю.

– Ты чего? – вздрагивает Кирилл.

– Говорит смешно.

Он смотрит на меня постепенно расширяющимися глазами.

– Ты же учила муданжский! – внезапно вспоминает он.

– Ага, – хихикаю.

– Что он сказал?

Я перевожу.

– Что за чушь?

– Сама не знаю. А зачем он тебе?

– Да у них санитарный корабль, сволочь, невидимый, я его никак отловить не могу никакими приборами, а он раненых увозит куда-то, а потом здоровых возвращает… уж не знаю, кто их лечит с такой скоростью, этих тараканов-переростков…

– А что ты с ним сделать хочешь? – спрашиваю. Это же свои, пусть лечатся…

– Да я бы его хакнул да против них же обернул…

– А ты умеешь? – удивляюсь я. Мне казалось, он никогда особенно не дружил с софтом.

Он резко втягивает воздух и смотрит на меня затравленным взглядом. Потом закусывает губу.

– Эт-то, собственно, и есть моя работа. Понимаешь…

– Но ты же пилот!

– Нет.

Я моргаю. Да что сегодня за день такой, или я вообще сплю?

– Это тоже из-за ЗС, – быстро говорит он. – Я должен был скрывать свою профессию. Говорил, что пилот, но на самом деле я хакер…

Я медленно перевожу взгляд на большой экран. Справа виден нос одного из звездолетов совсем поблизости, а хвост уходит за край экрана. Но он ярко-красный, и я его знаю, это корабль Азамата. Он близко, я у него под носом, за мной кого-то должны были прислать, я шла к выходу, я на джингошском корабле, джингоши воюют с Мудангом, и у них есть этот хакер…

Я вскакиваю и кидаюсь к выходу, но дверь не открывается передо мной, я ударяюсь, оборачиваюсь, Кирилл стоит рядом с бешено вертящимся креслом, наставив на меня маленький карманный лазерный пистолет.

– Кому ты побежала рассказывать? – медленно спрашивает он.

– Ну ты параноик, – отвечаю неверным голосом. – Открой дверь, мне плохо, я в туалет побежала. Что я кому могу рассказать? Зачем?

– Ты не просто так тут оказалась, – все так же медленно продолжает он. – Они тебя подослали. Ты не любишь, когда твои таланты пропадают, я же знаю. Выучила муданжский, – значит, стала работать с муданжцами. Я не верю в совпадения. Так что садись на место спокойно и не мешай мне.

– Кирилл, да что ты, с ума сошел, – начинаю я, но он перебивает меня истерическим воплем:

– ТИХО!!! Я тебе сказал, как меня зовут!

Пистолет в его руке при этом нехорошо вздрагивает. Пожалуй, лучше пока не пытаться взывать к разуму.

– Хорошо, хорошо! – бормочу я. – Молчу и сижу тихо. Только убери пушку, родной, пожалуйста!

Он пинком подкатывает ко мне кресло. Я послушно сажусь. В этот момент у меня начинает пиликать телефон.

– Заткни его! – взрывается этот страшный, чужой мужчина. – Дай сюда!