Самир

— Бедная девочка. Ты привыкла обжигаться. Понимаю. Но я тебе уже говорил. Я тебя не обижу. Нет смысла, понимаешь? Я тебя тогда увидел и всё. У меня никогда такого не было. Чтобы вот так, с первого взгляда. Я же следил за тобой, как маньяк. Чуть от зависти не сдох, когда узнал, что Самир к тебе приходит. Две недели в запое был. А теперь мне такой шанс выпал и ты думаешь, я его упущу? Свет, — он взял моё лицо в свои руки и заглянул в глаза. — Ты можешь на меня положиться. Я выполню любое условие, чтобы ты моей стала. Любое. На всё пойду.

И мне хочется ему верить, но окровавленная душа боится любого касания. Она всё ещё в агонии мечется.

— Ты за мной следил? — отстраняюсь, потому что его прикосновения для меня новы и я пока не знаю, как на них реагировать.

— Да. Я не привык, знаешь ли, к отказам, — улыбнулся, обнажая идеально белые зубы. — Думал, ты капризничаешь просто. А потом узнал о вас с Самиром.

— Так, значит, ты знал кто отец ребёнка ещё до встречи с Сабуровым в парке? А говорил, логика, логика…

— Знал, — он кивнул, опустил голову мне в руки. Впервые в жизни мужчина стоит передо мной на коленях. И это должно, наверное, радовать, но я не чувствую ничего. — Но какая теперь разница.

Да. Действительно. Разницы никакой. Вообще.

— Что ж, давай повторим всё. Ты помогаешь мне доказать Самиру, что этот ребёнок твой и я выхожу за тебя замуж. И ещё, Сабуров никогда не должен узнать правду. Что бы не случилось. А я… Я постараюсь быть хорошей женой, — как же гадко, как больно произносить это. Аж сердце в клочья. Но что теперь убиваться…

Денис поднял голову и, взяв мою руку в свою, коснулся губами тыльной стороны ладони.

— Договорились. Ты не пожалеешь об этом. Я обещаю.

Я пожала плечами. Пожалею. Все мы пожалеем, если Сабуров узнает правду. Он камня на камне не оставит. Всех уничтожит. Но пока есть возможность защититься от него, я буду хвататься за неё. У Самира будет ещё один ребёнок. У меня же не осталось ничего. Лишь обугленное сердце и этот маленький комочек счастья, ради которого живу.

*****

Я выводила очередной узор и зачарованно наблюдала за тем, как мягкая кисточка скользит по стеклу.

— Красиво, — Самир подошёл сзади неслышно. — А почему на окне? Бумаги нет?

— Это «морозные» узоры. Их рисуют на стекле.

Я услышала его вздох и горячие ладони коснулись моих предплечий.

— Ты не замёрзла?

— Не беспокойся, с ребёнком всё в порядке.

— Меня не только ребёнок беспокоит, Анастасия.

Я промолчала, лишь поёжилась от его прикосновений.

— Неприятно?

Приятно. Каждое его прикосновение, как разряд тока, пробуждающий к жизни. Только раньше я была уверена, что и ему эти прикосновения доставляют удовольствие. А теперь вот оказалось, что недостаточно.

— Всё нормально.

— Уверена? Мне вот так не кажется.

Нет, конечно. Не уверена. Я уже ни в чём не уверена. Мир рухнул. И моя красивая сказка разбилась на осколки, раня меня до костей. Розовые очки сломались и я теперь ещё более одинока, чем раньше.

— Странно правда? — я горько усмехнулась, глядя на его отражение в окне. Как же красив. Как же он восхитителен. И я… Маленькая забитая девочка, которая о любви только из книжек знает.

Он вдруг сжал меня крепче, впечатал спиной в свою грудь.

— Я понимаю, что тебе было неприятно узнать о Светлане. Но во второй раз я не буду повторяться. Эта тема закрыта навсегда. Ты можешь не принимать меня и тогда я тебя оставлю. Но мой ребёнок, так или иначе, будет моим. Я не исчезну из вашей жизни. Просто ты будешь одна. Потому что моего ребёнка не будет растить другой мужик. Я не допущу этого.

Как цинично, холодно. Неужели у него совсем нет сердца?

— Я поняла.

— Отлично, — он отпустил меня, отошёл.

Внутри всё сжалось от тупой боли, от этой безысходности… Я ведь не выбирала свою жизнь. Вот такую вот. Не выбирала! Всё решили за меня. Сначала отец, потом Самир. Единственное моё решение помочь подруге обернулось для меня крахом. И так будет всегда, если я не возьму себя в руки. Если и дальше стану позволять решать за меня.

Внутри вспыхнула злоба. Я сама виновата в своих бедах. Изначально я должна была думать только о себе. Не о подружке, которая теперь даже знать меня не хочет. Не об отце, который мне даже не родной. Который продал меня, как безделушку. Не о них я должна была заботиться.

— Ты останешься сегодня? Или у тебя свидания с другой? — спросила его же тоном, холодно. Повернулась, чтобы видеть его лицо.

Самир замер посреди комнаты, склонив голову, внимательно посмотрел на меня.

— Ты хочешь, чтобы я остался?

— Да. Я хочу. Но только в том случае, если ты завтра не пойдёшь к другой. Чтобы трахать её, — я заметила, как поползли вверх его брови. Подобных речей он от меня не слышал раньше.

— А если пойду? — усмехнулся, накинул пальто.

— Тогда… — и мой запал почему-то сразу же угас. Наверное, от осознания того, что он уходит. И плевать ему на мои условия. — Тогда я не пущу тебя в свою постель больше никогда.

Самир подошёл ко мне вплотную и я сглотнула, ощутив его запах.

— Так тому и быть.

Сердце больно трепыхнулось в груди и глаза защипало от непролитых слёз.