Самки

– Ладно. – Николай Николаевич вытер губы салфеткой. – Подтягивайте мне заявителя. Прикладывайте полный пакет документов. По возможности готовьте свидетелей.

– Это все есть. Какие сроки и сколько на первичную смазку?

– По срокам… Сейчас я уже смену закончил, обратно не побегу. Завтра с десяти ноль-ноль. Звоните мне снизу, спущусь, чтобы пропусков не оформлять. Ход делу дам к четырнадцати. Дальше не от меня зависит. Поэтому цифру называть не буду, сами определяйтесь, сколько вам реально. Учтите только, что я с начальником отдела по-любому в пополаме.

Ученый протянул Отвертке заготовленный конверт. Эдик подтолкнул его по столу в сторону Ник-Ника.

– Десять косарей.

– Ладно, – кивнул майор. – Спасибо. Посмотрим.

– Шанс есть? – Отвертка не удержался от лишнего вопроса.

Николай Николаевич досадливо поморщился, но все же ответил:

– Есть. Иначе зачем бы разговаривали. А вот какой… Тоже, пожалуй, в пополаме.

23 августа 2007 года Михаил Стерхов – Ученый

В кармане заверещал мобильник. Старый номер. Выкинуть его Ученый не решился: мало ли… Глядя на индикатор, он не сразу сообразил, что звонит Боря Хализин.

Снимать – не снимать? Боря работает у Михалыча, а Михалыч – человек Антона. Это они меня разыскивают или Борис накопал по Лесиному делу?

– Слушаю, – наконец решился он.

В трубке раздался развязный голос Хализина:

– Михал Саныч, встретиться бы надо.

– На предмет?

– Задаток вернуть. У меня тут информация, что со вчерашнего дня вы не начальник, так что работа моя на вас закончена. Еще не начавшись. Ха-ха!

– Оставь себе, сынок, – прохрипел Ученый.

– Это, конечно, запросто, но, если еще добавите, могу кое-какими мыслями поделиться. О планах Антона Сергеевича… относительно вашей личности.

Подстава или нет? Ученый секунду помедлил:

– Ну делись.

– Встретиться бы…

Михаил посмотрел на часы:

– Через пятнадцать минут на Новом Арбате. В кофейне возле метро.

– Могу не успеть.

– А ты поторопись.

Он почти не сомневался, что вытащит пустышку, а еще хуже – сядут на хвост или вовсе скрутят. Не в кафе, конечно, и не на улице, но где-нибудь рядом. Потому и выбрал такое многолюдное место, если что – есть шанс уйти без машины. Даже проще.

Боря, однако, явился без сопровождения. Это, конечно, не факт, может, на улице поджидают, а, может, на машину какой-нибудь маячок ставят.

– Ну выкладывай…

Хализин покосился на девушку за соседним столиком справа, увлеченно что-то набирающую на ноутбуке, посмотрел налево на нежно обнимающуюся парочку, подозвал официантку в кокетливо сдвинутом набок фирменном беретике, заказал капучино, расслабился, откинулся на спинку дивана.

Да, он, похоже, и правда один. Без санкции. На свой страх и риск. Видать, деньги сильно нужны или просто их любит, решил Ученый. Ну так и славно, значит, есть у него что рассказать. Хотя, скорее всего, время будет потрачено зря.

– Час назад Антону Сергеевичу звонили из ОБЭПа.

Ого! Быстро Николай Николаевич сработал. Хотя, что тут удивляться. Сумма-то за услугу ему вполне солидная перепала, и в перспективе еще светит.

– Он в бешенстве. Видно, не ожидал от вас такой прыти, – продолжал Хализин, в его голосе звучало одновременно уважение и презрение. – И, конечно, тоже уже подстраховался через своих людей. Ему теперь, как и вам, терять нечего.

– Он что, вот так прямо тебе все это и выложил? И про предъяву, и про подстраховку?

– Не мне – Геннадию Петровичу. А Петрович меня командовать назначил, ему-то самому не по чину, он человек серьезный, правовое прикрытие обеспечивает.

Официантка с приветливой улыбкой поставила перед Борисом дымящуюся чашку и засеменила к стойке. Ученый с опозданием пожалел, что не заказал и себе. Густо взбитая молочная шапка, щедро присыпанная корицей, выглядела очень аппетитно. В животе заурчало, он нехотя оторвал взгляд от кофе:

– А командовать-то ты чем будешь? Ликвидацией?

Хализин с присвистом отхлебнул горячий напиток и улыбнулся:

– Обижаете. Какой идиот на мокрое дело пойдет? Так, по мелочи, для острастки…

– Ну и что ж тебя остановило? Или ты прямо здесь стращать меня собираешься?

Глаза Бориса мечтательно заблестели:

– У меня, Михал Саныч, еще вся жизнь впереди. И карьера. Зачем мне все это портить? Сегодня вы проиграли, а завтра, глядишь, снова на коне, а где господин Рожкин будет – никому не ведомо. И какой мне резон в это ввязываться?

– Так чего хочешь?

В кафе ввалилась большая компания молодежи. Сразу стало шумно и тесно, и без того тихую музыку совсем заглушили смех и громкий говор. Хализин неодобрительно поморщился, поежился, будто от холода, заговорил чуть повысив голос, зорко следя за перемещениями в зале.

– Я так скажу: пока вы с Антоном Сергеевичем в арбитраже воюете, я на его стороне, он пока хозяин, да и Михалыч мне как отец родной. Так что буду я действовать согласно… хм… служебному долгу. Ну а если что – по обстоятельствам… – Он выразительно посмотрел на Ученого.

– Короче. Сколько?

– При благоприятном исходе – место начальника безопасности и десять процентов акций…

– Ну ты наглец!