Саммерленд, или Летомир

— Соседи вечно в чем-нибудь состязаются, — сказал Пройдисвет так, точно это до крайности ему надоело. — Кто-нибудь непременно должен проиграть, иначе им жизнь не в жизнь.

Наконец один автобус, значительно опередив остальные, домчался до самой головы Этана и завис в воздухе, отчаянно заскрежетав тормозами. Внутри грянуло громкое «ура», и шесть отставших машин подтянулись к победителю. Они опустились на землю, и из них начали выскакивать маленькие человечки, крича и стараясь переспорить друг друга. Они срывали с поясов кожаные кошельки и обменивались пригоршнями золотых монет. Наконец они как будто примирились с исходом соревнования и повернулись к двум пришельцам, пихая и подталкивая друг дружку.

Они разглядывали Этана, а он их — и видел кучу крошечных индейцев, точно сбежавших из кино или музейной диорамы. Кожаные штаны и платья выкрашены в разные цвета и расшиты бисером, ракушками, перьями, чешуйками золота. Кожа у всех цвета вишневого дерева, у многих имеются луки и колчаны со стрелами. В уме у Этана мелькнула мысль о затерянном племени индейцев-пигмеев, обитающих в лесах Клэм-Айленда, но он тут же понял, что это смешно. Эти существа могли быть кем угодно, но только не людьми. Видно, что все они взрослые — у женщин груди, у мужчин усы и бороды — но рост у них не больше, чем у новорожденного человеческого ребенка. Глаза — цвета сидра или пива, а зрачки продолговатые, как у коз. Но дело не только в росте и в этих странных золотистых глазах, а в том, что от одного их вида волосы дыбом встают. Этана, несмотря на жаркий летний день, затрясло как в лихорадке.

— Со временем ты к ним привыкнешь, — прошептал Пройдисвет.

Один феришер, чуть повыше остальных, вышел вперед — в расшитых перьями штанах, замшевой рубашке с роговыми пуговицами и зеленом сюртуке с длинными, как у дирижера, фалдами. На голове у него торчала высокая красная бейсболка с черным козырьком и большой серебряной буквой «О» на околыше. Обут он был в маленькие черные шиповки старомодного образца — такие же можно увидеть у Тая Кобба[4] на старых фотографиях. Наряден, точно карточный король, и выражение лица у него такое же непроницаемое.

— Одиннадцатилетний мальчик, — произнес он, щурясь на Этана. — Как, однако, все измельчало.

— Он сгодится в самый раз, — отозвался знакомый голос, скрипучий, как старая бейсбольная рукавица. Этан оглянулся и увидел позади себя Безымянника Брауна. Сегодня на старичке был костюм-тройка: пиджак и брюки розовые, как губная помада, а жилет точь-точь как фургончик Фельдов.

— Да уж пусть постарается, — сказал феришер. — Рать пришла, как и предсказывал Джони Водосказ. И ножницы при них, коли смекаешь, о чем я.

— Мы их видели, верно, парень? — сказал Безымянник, обращаясь к Этану. — Они явились с машинами, лопатами и стальными подковками, чтобы сделать свое черное дело.

— Клевер, — представился феришер. — Вождь этого племени и начинающий игрок первой базы.

Этан заметил, что феришеры перешептываются, и вопросительно взглянул на мистера Брауна. Тот показал пальцем вниз, но Этан его не понял.

— Ты находишься в присутствии августейшей особы, сынок, — пояснил Безымянник. — Когда ты знакомишься с королем, вождем или другой важной персоной, надо кланяться — не говоря уж о трехмировом чемпионе хоум-рана, Клевере с Кабаньего Зуба.

— Ух ты! — Этан смутился и почувствовал, что простым поклоном здесь не обойдешься. Поэтому он опустился на одно колено и склонил голову. Будь у него шляпа, он снял бы ее — в кино это видишь то и дело, но случай сделать это на практике выпадает нечасто. Наверно, вид у Этана был здорово глупый: все феришеры расхохотались, а Клевер…

— Отлично, рувинчик, — сказал он потом.

Этан подождал немного для приличия и встал.

— А сколько хоум-ранов вы забили? — спросил он.

— Семьдесят две тысячи девятьсот пятьдесят четыре, — скромно сообщил Клевер. — Последний забит вчера вечером. — Феришер хлопнул своей рукавицей, похожей цветом и величиной на вафлю «Нилла». — Лови!

К Этану летел белый с красными швами мячик не больше скатанной в шарик жвачки — летел быстрее, чем ему полагалось. Этан беспомощно вскинул руки, и мячик, ударив его в плечо, хлопнулся на траву. Феришеры, затаившие дыхание, дружно выдохнули. Мячик подкатился обратно к черным шиповкам Клевера. Вождь взглянул на него, потом на Этана и подобрал мячик, упрятав его в рукавицу.

— Нечего сказать, перспективный кадр, — сказал он Брауну, и Безымянник на этот раз промолчал. — Но выбирать нам не приходится, это факт. Рать, против нашего ожидания, явилась слишком рано, и коли ты подсовываешь нам бестолкового десятилетнего разиню, делать нечего. Некогда другого чемпиона искать. Придется тебе, парень, постараться.

— Но для чего я вам нужен? — спросил Этан.

— А ты думаешь, для чего? Чтобы спасти нас. Спасти Белолесье.

— Белолесье — это что?

Вождь медленно, с явным раздражением потер коричневой ручонкой подбородок.

— Вот эта самая березовая роща Белолесье и есть. Это наш дом. Мы живем здесь.

— Да, понятно. Извините. А… от чего его спасать-то?