Саммерленд, или Летомир

Помимо одиночества ее привлекали сюда страшные истории. Один мальчик с Киванис-бич забрел как-то вечером в одну из пляжных кабинок, да и помешался: увидел там что-то такое, чего так и не смог описать. Там водились привидения тех, кто умер в отеле, играл призрачный оркестр, духи отплясывали «линди-хоп» при свете полной луны. Там можно было почувствовать, что кто-то касается твоей щеки, щиплет за руку и даже пинает тебя в зад. Девчонки задирали юбки или путали волосы так, что потом не расчешешь. Дженнифер Т. верила во все это не до конца, но подобные рассказы придавали Хотел-бич особенно притягательную для нее атмосферу. Дженнифер Т., пожалуй, верила во всякие волшебные вещи даже больше Этана — иначе она не участвовала бы в нашей истории. При этом она полагала, что опоздала с рождением лет на сто и что с ней ничего похожего случиться не может. Когда-то в березняке водились говорящие звери и странные крошечные индейцы, а другие индейцы, большие, жили в деревнях по берегам залива. Теперь от того мира ничего не осталось, если не считать бейсбольного поля и Хотел-бич.

Поэтому Дженнифер Т., когда Альберт стал строить из себя дурака перед ее товарищами по команде, побежала именно туда. Но, добежав до места, она обнаружила, что там случилось нечто ужасное и волшебные чары рассеялись.

На берегу кишели бульдозеры и грейдеры. Они выстроились за бригадирским трейлером в три ряда по три машины в каждом. Интересно, как их сюда доставили — вертолетом, что ли? На трейлере висела белая табличка с надписью «ТРАНСФОРМ ПРОПЕРТИЗ. ВХОД НА СТРОЙКУ ВОСПРЕЩЕН». Такие же таблички, воспрещавшие вход, висели повсюду, и другие тоже: «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ», «ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА», «ГРИБЫ СОБИРАТЬ ЗАПРЕЩАЕТСЯ». Блекло-голубые пляжные кабинки, все семь штук, снесли — от них остались только прямоугольные углубления в грунте. Полуразрушенная каменная терраса отеля, служившая крепостью, галеоном и тюремным замком в миллионе детских игр, исчезла бесследно. А деревьев сколько срубили! Не меньше сотни белых березовых стволов аккуратно сложили вместе, словно карандаши в гигантской коробке. Торцы всех бревен пометили красными пластиковыми полосками. Скоро и они уйдут следом за террасой, кабинками и последними призраками отеля «Саммерленд». В просвете, образовавшемся после вырубки деревьев, виднелась тускло-серая бухта Зуба.

Дженнифер Т. устроилась на любимом своем насесте — большой коряге на берегу. Желание заплакать надувалось в ней, как воздушный шарик, давя на горло и легкие. Дженнифер Т. сопротивлялась — она не любила плакать. Но в памяти назойливо возникал Альберт — как он мечется, машет руками и брызгает слюной, и ширинка у него расстегнута.

Потом зашуршали листья, кто-то громко задышал, и Этан Фельд появился из леса, все еще отгораживающего Хотел-бич от бейсбольного поля.

— Привет, — сказал он.

— Привет. — Дженнифер Т. порадовалась, что удержалась и не заплакала. Вызывать к себе жалость у Этана Фельда ей хотелось меньше всего. — Что там делается? Полицию вызвали?

— Не знаю. Папа говорит… о Господи.

Этан заметил наконец опустошение, которому подвергся Хотел-бич. Заметил дорожные машины и ямины на месте кабинок. Он зачем-то взглянул на небо, и Дженнифер Т. сделала то же самое. Клочки голубизны кое-где еще сопротивлялись напору черных туч.

— Дождь на Саммерленде в июне, — сказала она. — К чему бы это?

— Да. Странное дело. — Ей показалось, что Этан хочет сказать что-то еще. — Вообще много странного происходит.

Он сел на корягу рядом с ней. Шиповки у него до сих пор были как новенькие. У Дженнифер Т. они облезлые, поцарапанные, с обтрепанными шнурками — такие же, как вся ее жизнь.

— Ненавижу своего папашу, — сказала она.

— Угу. — Она видела, что Этан силится придумать какой-то ответ, но ничего придумать не может.

Он сидел, теребя ремешок своих здоровенных часов, а дождь шелестел вокруг, пробивая ямки в песке. — Не знаю… к нам с папой он всегда хорошо относился.

Шарик, надувавшийся в ней, наконец лопнул. Она правда ненавидела своего отца, но при этом почему-то любила его. Она знала, что он может быть удивительно хорошим, когда на него находит, но думала, что это ей одной известно. Она старалась плакать как можно тише, надеясь, что Этан ничего не заметит. В этот момент он достал из кармана пачечку бумажных носовых платков, которые всегда носил с собой из-за аллергии. У Этана была аллергия на орехи, баклажаны, собачью шерсть, помидоры и полбу — Дженнифер Т. не совсем ясно представляла себе, что такое полба.

Шурша целлофаном, он вытащил один платок и подал ей.

— Вопрос можно? — сказал он при этом.

— Про Альберта?

— Нет.

— Тогда можно.

— Ты веришь… ну, в это… в маленький народец?

— В маленький народец? — Такого вопроса Дженнифер Т. ожидала меньше всего. — В эльфов, что ли?

Этан кивнул.

— Не очень, — сказала она, но это было не совсем правдой. Она верила, что эльфы существовали, только очень давно — в Швейцарии или там в Швеции, и верила, что на Клэм-Айленде, тоже давно, жили крошечные индейцы. — А ты?

— Я верю. Я их видел.

— Кого, эльфов?