Само совершенство. Том 2

Джулия кивнула, безуспешно пытаясь убедить себя, что он совершенно прав.

— Со мной все в порядке, — вслух сказала она. — Правда.

Повесив трубку, она повернулась к Теду и Кэтрин и робко улыбнулась:

— Со мной действительно все будет в порядке. К тому же, глядя на вас, приятно сознавать, что из этого кошмара вышло хоть что-нибудь хорошее.

Джулия послушно проглотила завтрак, который приготовила Кэтрин, и вновь подошла к телефону.

Ей было необходимо позвонить Мэтту Фаррелу и попросить его употребить все свое влияние на то, чтобы перевести Зака из тюрьмы в психиатрическую лечебницу. Секретарша соединила ее с Фаррелом, но его реакция на звонок превзошла самые худшие ожидания Джулии.

— Слушай, ты, подлая маленькая интриганка! — задыхаясь от ярости, прошипел он. — Оказывается, ты прекрасная актриса. Надо же мне было быть таким идиотом, чтобы поверить тебе! Если бы не моя тупость, Зак сейчас был бы на свободе! — С этими словами Мэтт швырнул трубку.

Джулия ошарашенно смотрела на стоящий перед ней телефон, и вдруг до нее медленно начало доходить, что друг Зака, очевидно, не поверил в то, что убийство Тони Остина — его рук дело. Теперь желание хоть как-то оправдаться и объяснить свои поступки стало совершенно непреодолимым. Джулия узнала телефон основного магазина «Бэнкрофт энд Компания в Чикаго, позвонила туда и сказала, что хочет поговорить с Мередит Бэнкрофт. Секретарша настояла на том, чтобы Джулия назвала свое имя. После этого надежды на то, что Мередит захочет взять трубку, практически не осталось.

Однако через несколько минут она услышала холодный и сдержанный голос:

— Мне кажется, что нам с тобой не о чем говорить, Джулия, — сказала Мередит. Но она по крайней мере подошла к телефону!

Джулия изо всех сил старалась сдерживаться, но в ее голосе все равно звучала мольба:

— Пожалуйста, выслушай меня! Я звонила твоему мужу несколько минут назад, но он не стал меня слушать и повесил трубку.

— Это неудивительно. Он тебя ненавидит.

— А ты? — спросила Джулия, сглатывая застрявший в горле ком. — Ты тоже веришь в то, что в тот вечер, когда вы были здесь, я притворялась и использовала вас обоих для того, чтобы заманить Зака в западню?

— А разве это не так? — спросила Мередит, но Джулия уловила нотку сомнения в ее голосе и судорожно ухватилась за возможность хоть немного выговориться.

— Ты не можешь верить в это. Нет. Умоляю. Позволь мне объяснить, — речь получалась сбивчивой и бессвязной, но в данный момент это не имело никакого значения. — После того, как вы были здесь, я поехала навестить бабку Зака. И она рассказала мне правду о том, как погиб его брат. Мередит, Зак застрелил его! Подумай, три человека, которые чем-либо оскорбили или рассердили его, мертвы! Я не могла ему позволить убивать и дальше. Ты должна поверить мне и понять…

В нескольких сотнях километров от Китона Мередит Фаррел откинулась на спинку кресла и потерла пальцами виски, вспоминая атмосферу веселья и любви, которая царила в тот вечер в доме у Джулии.

—  — Я… я верю тебе, — наконец сказала она. — В тот вечер, когда мы были у тебя в гостях, ты не притворялась. Ты действительно любила его и даже не помышляла о том, чтобы заманить в западню.

— Спасибо, — прошептала Джулия. — До свидания.

— С тобой там все в порядке? — вдруг спросила Мередит.

— Я уже забыла, что это такое —» все в порядке «, — горько рассмеялась Джулия, но тотчас же взяла себя в руки и спокойно добавила:

— Но я справлюсь. Я сильная.

Глава 64

Несколько последующих недель Джулия» справлялась» единственным доступным ей способом, ничего другого она придумать просто не смогла: начисто забыв о существовании таких вещей, как телевизор и радиоприемник, она с головой погрузилась в работу. Джулия взяла дополнительную нагрузку в школе, вызвалась проводить сбор средств в церковный фонд и согласилась руководить подготовкой празднования двухсотлетия Китона, которое должно было состояться в последнюю неделю мая и включало в себя с добрый десяток мероприятий, начиная с танцев и фейерверков и заканчивая костюмированным балом. Ни у кого в Китоне не возникало ни малейших сомнений по поводу истинной причины столь лихорадочной и бурной общественной деятельности Джулии Мэтисон, но шло время, и она все реже ловила на себе тайные, жалостливые взгляды.

Дни складывались в недели, и постепенно, очень медленно, Джулия начала приходить в себя. Бывали даже дни, когда она по четыре-пять часов кряду ухитрялась не думать о Заке, ночи, в которые она не перечитывала его письмо, и рассветы, когда она не лежала, уставясь сухими глазами в потолок и вспоминая то, как они с Заком валялись в снегу, как строили снежного монстра, как занимались любовью и какие слова он ей при этом шептал.