Самоанализ

После этого ее ассоциации выстроились в единую линию. Она вспомнила, как в детстве всегда плакала, когда добрая фея-крестная осыпала Золушку неожиданными подарками. Затем ей вспомнилась ее собственная радость от подаренного шарфа. Следующее воспоминание касалось случая, происшедшего в период ее замужества. Обычно муж делал ей подарки только на Рождество или на день рождения, но однажды к ним приехал его важный деловой партнер, и они втроем отправились в магазин покупать ей платье. Она никак не могла решить, какое из двух платьев выбрать. Тогда муж сделал великодушный жест, предложив ей взять оба платья. И хотя она прекрасно знала, что этот жест был сделан не ради нее, а скорее чтобы произвести впечатление на коллегу, тем не менее была необыкновенно счастлива и берегла эти платья больше, чем другие. Наконец, она обратила внимание на два момента в своей грезе о великом человеке. Первый относился к сцене, в которой, к ее полному удивлению, он выбрал именно ее для своих благодеяний. Другой касался сделанных ей подарков и событий, которые она представляла себе в малейших деталях: путешествий, которые он предлагал, отелей, которые он выбирал, женских платьев, которые он приносил домой, приглашений в роскошные рестораны. Ей никогда ни о чем не приходилось просить.

Она почувствовала себя совершенно ошеломленной, подобно преступнику, который столкнулся с неопровержимым доказательством. Так вот какой была ее «любовь»! И она вспомнила слова одного своего друга, закоренелого холостяка, о том, что женская любовь – это всего лишь ширма для эксплуатации мужчин. Она также вспомнила свою подругу Сюзанну, которая в свое время сильно удивила ее, сказав, что вся эта болтовня о любви вызывает у нее отвращение. «Любовь, – сказала Сюзанна, – это лишь честная сделка, в которой каждый партнер вносит свою долю, чтобы создать нормальные товарищеские отношения». Клэр была шокирована, сочтя эти слова цинизмом: Сюзанна погорячилась, отрицая существование и ценность чувств. Но сама она, как теперь осознала, наивно приняла за любовь нечто, состоявшее в основном из ожиданий, что ей преподнесут на серебряном блюде все материальные и нематериальные блага. Ее любовь в своей основе была не чем иным, как паразитированием на ком-то другом!

Этот инсайт был совершенно внезапным, но, несмотря на такой неприятный сюрприз от себя, она вскоре испытала значительное облегчение. Она правильно почувствовала, что действительно выявила свою роль в том, что делало ее любовные отношения столь сложными.

Клэр была настолько переполнена своим открытием, что совершенно забыла событие, с которого начался анализ, – слезы в кино. Но она возвратилась к нему на следующий день. Слезы выразили ее безграничное умиление при мысли о внезапном исполнении самых сокровенных и страстных желаний, исполнении чего-то такого, чего она ждала всю жизнь и верить во что даже не осмеливалась.

Следующие две недели Клэр прослеживала свой инсайт в нескольких направлениях. Просматривая последние серии ассоциаций, она обратила внимание, что почти во всех случаях речь шла о помощи или подарках, которые она получала неожиданно. Она почувствовала, что по крайней мере один ключ к разгадке содержится в последнем замечании, сделанном по поводу грезы: ей никогда не приходилось ни о чем просить. Здесь она вступила на территорию, уже знакомую ей по предыдущей аналитической работе. Так как раньше она была склонна вытеснять собственные желания и по-прежнему испытывала некоторое внутреннее сопротивление их выражать, ей нужен был кто-то, кто желал бы за нее или угадывал ее заветные желания и исполнял их, не заставляя ее саму беспокоиться.

Другой курс, которым она следовала, касался обратной стороны ее потребительской, паразитической установки. Она поняла, что сама давала очень мало. Так, она ожидала от Питера, чтобы тот всегда интересовался ее проблемами или увлечениями, но сама не проявляла активного интереса к нему. Она ожидала от него нежности и привязанности, но сама была довольно сдержанной. Она отвечала, но инициативу оставляла за ним.

На следующий день она еще раз вернулась к своим записям о том вечере, когда ее настроение изменилось от воодушевления до депрессии, и заметила, что еще один фактор мог повлиять на ее усталость. Она заинтересовалась, не могла ли усталость оказаться результатом не только охватившей ее тревоги, но и вытесненного гнева из-за фрустрации желаний. Окажись это так, ее желания были бы не так безобидны, как ей казалось, ибо содержали бы некоторую примесь претензии на то, чтобы они были выполнены. Этот вопрос она оставила открытым.

Эта часть анализа незамедлительно оказала благотворное влияние на ее отношения с Питером. Она стала более активно разделять его интересы и учитывать его желания, перестала быть просто пассивно воспринимающей стороной. Кроме того, совершенно исчезли ее внезапные вспышки раздражения. Трудно сказать, смягчились ли ее требования к Питеру, хотя можно предположить, что в некоторой степени это произошло.