Самодельные чудеса

– Идём, посмотрим, что это за сундук такой…

Игорь покорно поплёлся за мной. Я прислушалась к двери в комнату родителей – слава Богу, мы их не разбудили. Просочившись в комнату Игоря, мы закрыли за собой дверь, и Игорёк включил свой маленький карманный фонарик. Свет фонарика он направил прямо на середину комнаты – там, действительно, стоял какой-то странный, громоздкий предмет, похожий на старинный сундук.

– Кажется, я сегодня перезанималась, – схватилась я за свою лохматую голову, – А тебе, Игорь, трудотерапия не пошла на пользу… Неужели у нас коллективная галлюцинация?

– Юта! Он настоящий! – с этими словами Игорь подошёл к сундуку и похлопал ладонью по его верху. Я тоже подошла ближе и прикоснулась к деревянной поверхности предмета. Какая-то старинная резная вещь!.. Что за чудеса! Я, было, потянулась к выключателю, но Игорь остановил меня:

– Не включай свет!.. Вдруг за нами следят из окна напротив!

– Ну, начитался детективов! – усмехнулась я, подняв руку с твёрдым намерением включить свет, но так и застыла… Застыла, потому что крышка ящика сама собой отворилась, и заструившийся из неё свет явил нам сказочный городок внутри. Я рассеянно опустила руку на голову и снова взлохматила свои и без того лохматые волосы.

– Что это такое? – непонятно у кого спросил Игорёк.

– Похоже на вертеп, – ответила я ему почти машинально, – Я читала о них, да и видела немножко…

Мы присели около загадочного ящика. Створка и вправду открыла нечто вроде сцены, освещённой изнутри крошечными свечками. По сцене сами собой двигались фарфоровые фигурки, распевая на все лады рождественские песенки.

«Должно быть, я всё ещё сплю, и мне всё это снится: и Игорёк, и вертеп…» – подумала я.

– А вот и не спите! – странный дерзкий голосок из ящика стола Игорька вывел меня из оцепенения не хуже былого будильника.

Мы с Игорьком, как по команде, метнулись к его письменному столу – из его открытого ящика выглядывали только что сделанные нами театральные куклы Петрушки и Тузика.

– Ну, что уставились?! – нарисованный рот Петрушки недовольно скривился, – Одевайте нас скорее на руки, а то мы уж устали без движения!

– Тяв-тяв! – поддакнул Тузик, – Давно пора!

Переглянувшись, мы с Игорьком надели на свои ладони кукол; он – Тузика, а я – Петрушку. И вмиг наши ладони перестали нас слушаться, а двигались исключительно так, как этого хотели сами куклы.

– Так вот, уважаемая публика! – разразился Петрушка, – Приехали мы к вам из-за моря, из-за леса и не поняли ни бельмеса! Вы как гостей встречаете?! Почему лица такие постные?! Сегодня же праздник!

Тузик радостно залаял.

– Слушай, – обратился Игорь к Петрушке, – Скажи честно, ты нам снишься?..

– Может, и снюсь!.. – хитро прищурился нарисованным глазом Петрушка, – Сны разные бывают, а сегодня – все сны волшебные…

– Значит, и вертеп нам тоже только снится? – почти облегчённо вздохнула я.

– Говорю же: сны бывают разные. Если он вам снится, это не значит, что его нет на самом деле…

– Ох, Ютя! – Игорёк изумлённо посмотрел на меня, – Неужели мы сами попали в настоящую сказку?

– Юта? – озорно подмигнул мне нарисованным глазом Петрушка, – Какое странное имя!

– Здесь как раз ничего странного нет, – почти устало махнул рукой Игорёк, – Её все с пелёнок Анютой звали, а она тогда много букв не выговаривала, потому и называла сама себя Ютой. Так теперь её все и зовут!

– Понятно! – ещё шире улыбнулся нарисованным ртом Петрушка, – Вот ты и объяснил, как рождаются легенды. А этот вертеп, который вы сейчас в Сочельник видите в своей комнате, причастен к вашей семейной легенде…

Переглянувшись, мы слово за слово так разговорились с Петрушкой, что и не заметили, как он начал нам рассказывать историю о хозяевах этого вертепа. А произошла эта история много-много лет назад…

Всю Святочную неделю мы чудесным образом оказывались перед волшебным вертепом с куклами на руках, с нетерпением ожидая из нарисованных уст Петрушки продолжения увлекательной истории одной семьи, к которой, как оказалось и мы были причастны…

***

Давным-давно жила в N-ской губернии M-ского уезда в имении князя Телянинова крепостная девка Дуняшка. Сиротой при жизни вроде не была, но и родителей своих с малолетства не видела. Отослал их барин в какое-то дальнее своё имение, а Дуняшу господская нянька Матрёна выходила. Едва девчушка в разумение приходить начала, взял её барин в дом, в подружки к своей дочери Насте. А няня Матрёна так при них и осталась: присматривала, чтоб не баловались, песенками да сказками забавляла, а по воскресеньям Дуняшу в Церковь Божию водила. Дочка же князя – Настенька – ходила туда со своей маменькой, а то и с папенькой, коли, не занят был.

Росли Дуняша с Настенькой как родные сестрички. Барыня и одевала-то их на один манер. И писать, и читать, и считать Дуняша быстро выучилась. А Матрёна, как стала хуже видеть, так и просила её почитать вслух то Библию, то Святцы. Не нарадовалась старушка на свою названную внучку, и как выдавался ярмарочный денёк, брала её с собой и прикупала ей какой-нибудь гостинец – сахарный кренделёк или пряничную лошадку.