Самодержавие и либерализм: эпоха Николая I и Луи-Филиппа Орлеанского

Совершив путешествие по северо-западной Германии и Скандинавии и проведя несколько лет в Америке, в 1800 г. Луи-Филипп переехал в Англию, где обосновался в деревне Твикенгэм близ Лондона. Здесь произошло его примирение со старшей ветвью Бурбонов, после того как он подписал декларацию покорности Людовику XVIII как своему законному государю. С этих пор с ним обращались как с принцем, хотя и относились с недоверием, тем более что он не принимал никакого участия в интригах роялистов против французского правительства. В 1809 г. Луи-Филипп отправился на Сицилию, где познакомился с дочерью короля Фердинанда Неаполитанского Марией-Амелией, приходившейся племянницей казненной королеве Марии-Антуанетте. 25 ноября 1809 г. в Палермо состоялось их бракосочетание. 3 сентября 1810 г. Мария-Амелия подарила мужу наследника, получившего, в соответствии с давней традицией Орлеанского дома, титул герцога Шартрского. Впоследствии она родила еще четырех сыновей и трех дочерей[66].

В 1810 г. Луи-Филипп отправился в Испанию, где намеревался принять участие в борьбе против Наполеона, мечтая получить испанскую корону; однако этой мечте не суждено было сбыться, как, впрочем, и его планам о короне Ионических островов.

Великий князь Николай Павлович, как и Луи-Филипп, тоже начинал как военный. Только в отличие от Луи-Филиппа он до конца своих дней сохранил пиетет перед всем армейским. Если Луи-Филипп прошел через войну и армию в молодости, после чего весь воинственный задор у него иссяк, то для Николая это стало главным вектором его жизни и судьбы.

Великих князей, как и детей большинства дворян в России, было принято с колыбели записывать в армию. Николай Павлович при рождении был произведен в полковники и назначен шефом лейб-гвардии Конного полка с обычным для данной должности жалованием в 1105 рублей в год. В мае 1800 г. он стал шефом еще и лейб-гвардии Измайловского полка и с тех пор с особым удовольствием носил измайловские мундиры. В 1814 г. император Александр разрешил младшим братьям присоединиться к русскому победоносному войску с условием, что участия в боевых действиях они принимать не будут. Во время своего первого пребывания в Париже Николай имел случай познакомиться с герцогом Орлеанским. Эта встреча не прошла бесследно для великого князя: он был свидетелем семейного счастья герцога, и эта отрадная картина глубоко запала в его душу.

«– Какое громадное счастье жить так, семьею! – сказал ему великий князь.

– Это единственное истинное и прочное счастье, – твердо ответил герцог Орлеанский»[67].

Закончились Наполеоновские войны. Во Франции установился режим Реставрации, Бурбоны вернулись к власти. В России и по всей Европе гремела слава императора Александра I.

Через две недели после прибытия в Париж Людовика XVIII там же оказался и Луи-Филипп – вместе с братом короля Карлом д’ Артуа и его двумя бездетными сыновьями он входил в число непосредственных наследников трона. Король возвратил герцогу Орлеанскому громадные имения его отца, конфискованные во время революции, и уже в конце сентября Луи-Филипп вместе с женой и детьми въехал в Пале-Руаяль. Его положение при дворе Людовика XVIII было, однако, весьма затруднительным: ему не простили ни роли его отца в революции, ни его собственных либеральных убеждений, от которых он никогда не отказывался. После возвращения Наполеона с Эльбы Луи-Филипп, назначенный главнокомандующим Северной армии, был вынужден передать командование маршалу Мортье и уехал в Англию, а вернувшись в Париж уже после вторичного падения Наполеона и заняв место в Палате пэров, где проявил себя либералом, решительно выступил против реакционных мер нового правительства, из-за чего ему было приказано выехать за границу. Только в 1817 г. он получил окончательное разрешение вернуться во Францию.