Самодовольный мистер Костюм (ЛП)

— Прекрасно. Теперь я буду представлять, как ты натираешь член какого-то качка, пока он таращится на твою грудь и возбуждается.

— У тебя очень живое воображение.

— Завтра, Сорайя.

— Позже, мистер Костюм.

Через несколько минут после того, как мы попрощались, мой телефон просигналил о входящем сообщения.

Сорайя: Уговор в силе.

* * *

Мне нужно было заставить Сорайю забыть ту хрень, что сказала ей Эйвери, показать, что ей нечего бояться, когда дело касается меня. Я не мог сконцентрироваться ни на чем, кроме того, что увижу ее сегодня, поэтому ушел из офиса пораньше — это уже становилось нормой. Если бы не я управлял компанией, меня бы давно уже уволили.

Вернувшись домой, я начал готовить овощи для пасты «Примавера», которую хотел приготовить. Я не умел готовить изысканные блюда, но мог приготовить чертовски вкусную пасту аль дэнте. (Примеч.: главный секрет итальянской пасты в том, что макаронные изделия отвариваются al dente (или, в переводе с итальянского, «на зубок»). Это емкое понятие описывает такое состояние макарон, когда они уже почти готовы, но еще не успели полностью развариться). Раньше я написал Сорайе, чтобы дать ей знать об изменении в наших планах. Я готовил ей ужин у себя. Мне казалось, это будет правильной сменой темпа после фиаско на торжестве. Мне нужно привести ее к себе и показать больше обыденной жизни.

Я только включил телевизор, встроенный в стену на кухне, и выбрал сериал из перечня, когда зазвонил телефон. Сорайя звонила. Я схватил полотенце, чтобы вытереть руки, перед тем как ответить.

— Привет, красотка.

— Привет… — Она замешкалась. — Что это за музыка на заднем плане?

— Телевизор.

Черт.

Нервно пытаясь уменьшить звук, я вскоре понял, что кнопка регулирования звука не работала. Уровень моей крутизны скоро упадет.

— Это была заставка из «Главного госпиталя»?

— Нет, — соврал я.

— Да, это она.

Черт. Пойман с поличным.

Я виновато рассмеялся.

— Ладно, да, это она. Ты меня поймала.

—Ты смотришь мыльные оперы?

— Только эту.

— И только я подумала, что у нас нет ничего общего…

Я прочистил горло, поддавшись смущению.

— Ты тоже его смотришь?

— Вообще-то, смотрела раньше… сейчас почти не смотрю.

— Мне он никогда особо не нравился, пока мама не заболела, когда я был в старшей школе. Она была одержима этим сериалом. Когда была прикована к постели, я укладывался рядом с ней в три часа дня и составлял ей компанию, пока он шел. В итоге, мне понравились некоторые сюжетные линии, и я продолжил смотреть его после ее смерти. Он напоминает мне о ней.

Сорайя замолчала и потом сказала:

— Грэхем… это… вау… это на самом деле прекрасно.

Почувствовав внезапные эмоции, я быстро сменил тему.

— И чему я обязан этим звонком?

— Я хотела узнать, могу ли я принести что-нибудь.

— Ничего, кроме своей прекрасной задницы, детка.

— Серьезно. Я хочу что-нибудь принести.

— У меня все готово.

— Ладно. Тогда, вино.

Упрямая.

— Мой водитель заедет за тобой через час.

— Хорошо.

Я замолчал на мгновение, а затем прошептал ее имя:

— Сорайя.

— Да?

— Не могу дождаться, когда увижу тебя.

* * *

Погрузившись в сервировку стола, я забыл предупредить портье, чтобы он отправил Сорайю наверх. Когда он позвонил мне, сообщая о посетителе, я решил поиздеваться над ней немного.

— Пожалуйста, дайте трубку мисс Венедетте, — сказал я ему.

Она подошла к телефону.

— Да?

Мой член дернулся при звуке ее голоса. Сорайя даже не находилась передо мной, но тот факт, что она была внизу, делал меня твердым.

— Чем могу помочь, мисс?

Она захихикала.

— Это «Главный госпиталь»?

Маленькая выскочка.

— Если ты сыграешь шаловливую медсестру, тогда может быть. Передай ему трубку обратно и поднимай свою задницу сюда.

Когда портье вернулся к телефону, я попросил его показать Сорайе лифт. Ее стук был ритмичным и громким. Блэки тут же начал лаять.

Пока шел к двери, я обратился к собаке:

— Да, да. Просто подожди и увидишь ее.

Мое сердце стало биться быстрее, когда я открыл дверь и увидел, как потрясающе красива она была. Ее волосы были распущены, лежали волнами и выглядели так, будто их разметал ветер. На концах они были зелеными и подходили по цвету изумрудной блузке без рукавов, закрывавшей всю шею. На вороте блузки был завязан бант. Гладкие черные штаны выглядели так, будто были нарисованы на ее ногах. Все вместе это было дразняще консервативным, по сравнению с ее обычным видом. Ее обычно красные губы были также не накрашены, будто она знала, что я буду поглощать их позже.